Alcohol non-consumption in the subject field of sociological researches in Russia and abroad

Abstract

The article provides a brief overview of domestic and foreign sociological studies of non-consumption in general and alcohol non-consumption in particular. It is concluded that the non-consumption of alcohol is analyzed in both individual and collective dimensions, however, the appeal to the relevant practices is carried out by different approaches.

Full Text

Отказ от потребления представляет собой прежде всего действие, связанное с игнорированием того, что ранее потреблялось [10] и выступает не только противоположностью потребления [16], но также рассматривается как его модель [8]. Необходимость изучения практик отказа от потребления как противоположных потребительским, связана со стремлением к лучшему пониманию потребителей [16]. Для этих целей в мире созданы международные центры исследований антипотребления (ICAR). Зарубежные исследователи отмечают, что причины отказа от потребления не всегда логически противоположны причинам потребления [1]. Это открывает широкое поле для дискуссий среди сторонников различных подходов к изучению феномена антипотребления. Например, согласно одному из них, антипотребление не всегда может быть связано с полным отказом от того, что потребляется. Антипотребительские практики выражаются как в отказе от потребления целых групп товаров, так и отдельных брендов [13]. На этой почве зародилась концепция избегания бренда, которая способна объяснить не только отказ от потребления товаров определенной марки или производителя, но и другие случаи отказа от потребления как такового [14], в том числе от алкоголя [18]. Таким образом, в зарубежной исследовательской практике отказ от потребления объясняется в терминах антипотребления, при чем не всегда в противоположном потреблению смысле.

Зарубежными авторами выделяются две основные стратегии отказа от потребления (в том числе алкоголя). Наряду с индивидуальными и коллективными формами, направленными на мирное искоренение потребительских ценностей и социальных практик («воздержание» («abstinence»), «не-потребление» («non-consumption»), трезвость («sobriety»), «непитие» («non-drinking»), отмечается и существование жесткого сопротивления им [2; 10]. Первая стратегия обусловлена преобладанием личных мотивов над общественными 16] и связана с работой по внутреннему переустройству личности [2]. В концепции избегания бренда антипотребление выступает как «не-потребление», а борьба с индивидуальным потреблением и представляет собой обычный отказ от потребления [15]. Вторая стратегия антипотребления идентифицируется как «антиконсьюмеризм» или «контрпотребление». В данном случае под антипотреблением подразумевается социальное, политическое, контркультурное движение или течение, в том числе связанное с сопротивлением потребительской идеологии [11; 12; 19; 16; 34].

Следует отметить, что зарубежными авторами отмечается весьма широкий градиент форм сопротивления потреблению [6; 7]. При условии, если потребление выступает символом социальной ответственности, антипотребление может быть объявлено актом идеологической расточительности. Тогда антипотребительские практики являются ответом на идеологию потребления [12]. По утверждению Е. А. Василовской, потребление и антипотребление – суть социальные конструкты системы потребления [26].

Отказ от потребления из соображений социальной ответственности и экологической этики, именуемый как «добровольная простота» или по-другому «простая жизнь» может выражаться в стиле жизни, предполагающем добровольное снижение уровня потребления и изменение структуры потребления [17; 21]. «Добровольная простота» может являться как феноменом отдельной личности, так и принципом социального движения за этическое потребление или против потребления вообще. Добровольное снижение потребления обозначают и термином «дауншифтинг». А. А. Яковлева рассматривает данные стратегии как формы потребительского ретретизма, связанного с «уходом» от общепринятого в потребительском обществе стиля жизни, альтернативного ему [39, с. 199]. При этом альтернативное потребление выступает не столько противоположной стратегией, сколько способом «иного потребления», более этического [5; 39].

Отказ от потребления алкоголя как социальное явление так же имеет множество различных толкований. В зарубежной литературе оно чаще обозначается в терминах рассмотренного выше антипотребления. В целом, отказ от алкоголя понимается как практика антипотребления в условиях доминирующей культуры, связанной с его потреблением [3; 8; 18]. Исследователи отмечают, что антипотребительские практики являются полноправным феноменом, существующим наряду с алкогольной потребительской культурой и в ее условиях [3]. С другой позиции, отказ от потребления алкоголя рассматривается как сопротивление культуре чрезмерного потребления алкоголя [8; 10; 18].

В отечественных социологических исследованиях феномена отказа от алкоголя применяется термин «трезвость» [27; 29; 32; 33], который относится к области социологии личности и поведения [31, с. 313]. В то же время, в социологическом тезаурусе отсутствует понятие «антипотребление».

В России социологическое понимание термина «трезвость» соответствует его общепринятому определению, сформулированному Всемирной Организацией здравоохранения (ВОЗ). Трезвость прежде всего означает непрерывное воздержание от алкоголя и других психоактивных веществ [37, с. 74]. В отечественной справочной литературе трезвенники определяются как люди, совершенно не употребляющие алкоголь [35, с. 403; 36, с. 867], ведущие трезвый образ жизни [35, с. 403]. Вместе с тем, следует отметить, что в христианской антропологии принято считать, что трезвость достигается не только через отказ от алкоголя, но она так же связана с поддержанием ясности сознания и внимания к внутреннему миру [25, с. 69].

В прикладной социологии к социальной группе трезвенников относят людей, которые не употребляли алкоголь в тот или иной отрезок времени, предшествующий опросу [38], либо идентифицируют себя с ними. Существуют так же примеры, когда к трезвенникам причисляют не пьющих вовсе и выпивающих раз в год [33, с. 24].

Отечественные исследователи различают коллективные и индивидуальные формы отказа от алкоголя. Так, В. А. Зотовой [30] предлагается типология практик коллективной трезвости в сельской местности в зависимости от форм коллективного отказа от алкоголя жителями сел и деревень. А. А. Ярзуткиной и Ю. И. Жегусовым отмечаются позитивные социальные эффекты коллективного отказа от алкоголя (например, сохранение традиций [40], преодоление алкоголизации населения [28]).

Согласно С. А. Горченко, трезвенничество представляет собой позитивную девиацию и элемент здорового образа жизни, а трезвенники выступают социальными депривантами. Ею предложена типология трезвенников по критерию причин, лежащих в основе отказа от алкоголя [27].

Типологии трезвенников предлагаются и в зарубежных исследованиях. Трезвенников принято делить на группы с учётом их опыта взаимодействия с алкоголем и сравнивать их с группами его потребителей [9; 4; 23]. Наиболее активному изучению поддается группа «бывших пьющих» по отношению к которой измеряются факторы и длительность воздержания от алкоголя [20; 22; 24]. При этом исследователи фокусируются на клиентах таких групп самопомощи как «Анонимные алкоголики», что связано с их большой популярностью как метода избавления от алкогольной зависимости за рубежом. В отечественных исследованиях, напротив, при обращении к социальной группе трезвенников отсутствуют какие-либо отсылки к конкретным методам отказа от алкоголя.

Таким образом, в России и за рубежом применяются различные подходы к исследованию феномена отказа от алкоголя. В зарубежной литературе его анализ осуществляется преимущественно через обращение к категории антипотребления, которая используется в различных смысловых контекстах: как практика сопротивления доминирующей культуре и навязываемым стандартам алкоголепотребления и как практика, направленная на изменение собственного образа жизни. Отказ от алкоголя в большей степени понимается механически как результат следования принятым рациональным решениям. В России отказ от потребления алкоголя изучается исключительно в терминах трезвенничества, в том числе как духовная и патриотическая практика, связанная с совершенствованием отдельной личности и общества в целом.