The issue of Public and Dispositive Principles of Russian Criminal Proceedings (Through the Prism of Scientific Views of Professor L.N. Maslennikova)

全文:

Правовая природа уголовного судопроизводства выражается через соотношение публичного и диспозитивного начал в уголовном процессе, которое отражает, с одной стороны, реальное состояние уровня защищенности общества и его членов от преступлений, с другой – уровень защищенности личности от произвола представителей государственной власти, уровень защищенности частной жизни людей от проникновения в нее государства.

Л.Н. Масленникова

Введение

В течение всего периода развития уголовного процесса и его нормативного регулирования вопросы целеполагания, иерархии защищаемых законом интересов стояли достаточно остро и являлись краеугольными в Бермудском треугольнике концептуальных вопросов построения модели уголовного судопроизводства. Труды многих известных ученых посвящены этим проблемам. Но сегодня как никогда актуально и своевременно обратиться к анализу взглядов и идей прекрасного ученого, многогранной личности – доктора юридических наук, профессора Ларисы Николаевны Масленниковой, 28 декабря 2024 г. отметившей свой юбилей. Каких бы проблем ни касались исследования ученого-процессуалиста, отправной точкой будет вопрос о соотношении публичности и диспозитивности в уголовном судопроизводстве.

В литературе обоснованно отмечается, что все споры, возникающие в уголовно-процессуальной науке, разрешаются в том или ином контексте главной проблемы – соотношения публичного и диспозитивного начал в уголовном судопроизводстве [1, с. 117]. Именно поэтому докторская диссертация Л.Н. Масленниковой «Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве» посвящена фундаментальному вопросу уголовно-процессуальной науки. Она внесла неоценимый вклад в формирование концепции публичных и диспозитивных начал в сфере производства по уголовным делам.

Публичность и диспозитивность в доктрине и правовых позициях Конституционного Суда РФ

Нельзя не отметить, что понимание правовой природы публичности в настоящее время не является единым и устоявшимся. Так, многие ученые придают публичности значение принципа уголовного судопроизводства, отмечая, что система принципов подвижна и изменчива, поскольку отражает перемены, происходящие в обществе [2, с. 83–84]. Взаимообусловленность системы основных начал, определяющих сущность уголовно-процессуальной деятельности и организации общества, предопределило расширение М.С. Строговичем системы принципов от пяти в 1939 г. до восьми – через пару десятилетий [3, с. 101–102].

Публичное значение уголовно-процессуальных норм, регулирующих процесс установления обстоятельств дела, предопределяется устоявшимся в современном праве пониманием преступления как посягательства, направленного против норм, охраняемых уголовной карою в публичных интересах [4, с. 68]. Следовательно, по мнению ученых, публичность является принципом уголовного судопроизводства, вытекающим из самого духа уголовно-процессуального права. Так, М.Т. Аширбекова отмечает, что публичность входит в систему принципов уголовного процесса как основа, определяющая ключевые процессуальные способы защиты публичного интереса, взятого под охрану уголовного закона [5, с. 81], имеющая свое содержание, которое характеризует уголовный процесс как вид государственной деятельности [6, с. 23].

Давая оценку сущности и правовой природе публичности и диспозитивности уголовного судопроизводства, Л.Н. Масленникова предложила свой взгляд на методологический инструментарий такого исследования, который представляет самостоятельную ценность. Так, она подчеркивает, что в период общественных реформ (особенно в сфере уголовного судопроизводства) кардинально возрастает значение научной методологии познания сущности и соотношения публичного и диспозитивного начал как совокупности определенных теоретических принципов, логических приемов и специальных методов исследования через призму трех уровней познания: мировоззрения, общенаучных принципов и подходов и конкретно-исторической методологии [7, с. 1200–1201]. В свою очередь, именно триалектика образует суть мировоззренческой основы и ориентирует на целостное, осмысленное отражение уголовно-процессуальной действительности.

Как справедливо отмечает Ю.В. Францифоров, сущность противоречий в уголовном процессе определяется их всеобщим характером, многообразием и проявлением при взаимодействии противоположных интересов субъектов уголовного судопроизводства [8, с. 52]. Предложенный профессором Л.Н. Масленниковой подход позволяет рассматривать публичность и диспозитивность не как противопоставляемые, противоречащие друг другу полюсы уголовного процесса, а воспринимать диспозитивное начало как часть публичного. Публичное понимается как целое, а не узковедомственное государственное и определяет социальное назначение уголовного судопроизводства [9].

Именно эти идеи находят выражение в правовых позициях Конституционного Суда РФ. Так, в своем постановлении от 19 июня 2023 г. № 33-П по вопросу проверки конституционности ст. 82 и 240 УПК РФ Конституционный Суд РФ подчеркнул, что государство обязано обеспечивать условия для непосредственного исследования хотя бы в двух инстанциях представленных сторонами доказательств. Поэтому доказательства не подлежат уничтожению (если они фактически могут быть сохранены) как минимум до завершения апелляционного производства по делу и до вступления решения суда в законную силу, что обусловлено публично-правовыми целями уголовного судопроизводства, включающими в себя защиту прав и законных интересов потерпевших от преступлений, а равно защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод¹.

Баланс публичных интересов, прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства стал базисом принятия еще одного решения, изложенного в постановлении от 15 февраля 2022 г. № 6-П, в котором Конституционный Суд РФ признал ч. 1 ст. 242 и ч. 1, 3 ст. 255 УПК РФ не противоречащими Конституции РФ в части возможности разрешения вопроса о продлении срока содержания под стражей (в случаях, не терпящих отлагательства, когда осуществление его судьей (составом суда), в чьем производстве находится уголовное дело, объективно невозможно) единолично другим судьей того же суда. В обоснование свой позиции Конституционный Суд РФ пояснил, что полномочия судов, разрешающих вопрос о содержании под стражей, определяются законодателем с учетом требований эффективной реализации публичных функций правосудия, оптимизации судебной нагрузки, процессуальной экономии, соблюдения баланса публичных интересов, прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства².

Совершенно справедливо отмечает Л.Н. Масленникова, что системообразующим элементом публичного начала является не только публичный интерес, публичные средства его защиты, но также субъекты и их обязанности [7, с. 1213]. Этот подход тоже нашел воплощение в правовых позициях Конституционного Суда РФ, выраженных в постановлении от 19 апреля 2022 г. № 16-П. В частности, Конституционный Суд РФ подчеркнул, что забота о жизни и здоровье заключенных возможна путем возложения на государство в лице должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, включая суды и администрацию места содержания под стражей, публично-правовой обязанности произвести обследование и установить диагноз, провести лечение, изменить меру пресечения в случае выявления тяжелого заболевания, угрожающего жизни, если лечение заключенного в условиях мест содержания под стражей невозможно. Исполнение этой публично-правовой обязанности государственные органы и их должностные лица должны обеспечивать соответствующими процессуальными средствами, важнейшим из которых является судебная защита прав лиц, содержащихся под стражей³.

Метод триалектики позволил рассмотреть диспозитивное начало как определяющее содержание публичного или частного начала в зависимости от характера индивидуального интереса и от распоряжения субъективными правами. В любом случае, Л.Н. Масленникова обоснованно отметила, что вовлечение личности в сферу публичного уголовного процесса детерминирует необходимость формирования условий для ее активности, нормативной регламентации уголовно-процессуальных возможностей для максимально полного участия в сфере публичного уголовного судопроизводства. Так, Конституционный Суд РФ сформулировал вывод о том, что законодатель (исходя из характера и общественной опасности преступления, сочетания затрагиваемых им общественных и индивидуальных интересов) вправе дифференцировать порядок производства по различным категориям уголовных дел, допуская включение в него элементов диспозитивности, которая предполагает учет волеизъявления лица, пострадавшего от преступления, вплоть до придания волеизъявлению потерпевшего определяющего значения при принятии ряда ключевых процессуальных решений⁴.

Наконец, признание диспозитивного характера выбора со стороны потерпевшего отражено еще в одном решении Конституционного Суда РФ – от 13 мая 2021 г. № 18-П, в котором Суд отметил, что размер расходов в части сумм, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, зависит не только от диспозитивного выбора самого потерпевшего, который на условиях договора выбирает себе адвоката, но и от должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры или суда, осуществлявших процессуальные действия и принимавших процессуальные решения, признанные впоследствии неправомерными. Объем, интенсивность, сложность, продолжительность юридической помощи, а потому и размер выплат за ее оказание в немалой степени зависят от действий (бездействия) и решений должностных лиц⁵.

Не менее интересны мысли Л.Н. Масленниковой о прогнозном развитии уголовного процесса, высказанные более 10 лет назад. Так, профессор отметила, что при наличии нескольких моделей уголовного судопроизводства, отражающих соотношение публичных и диспозитивных начал, выбор следует отдавать той, которая в наибольшей степени отвечает критериям социальной ценности уголовного судопроизводства [10, с. 560] (что очень импонирует автору данной статьи). При этом оптимальное соотношение частного и публичного начал видится в следующем:

• осознание цели уголовного процесса, обладание волей и сознанием для ее достижения всеми участниками уголовно-процессуальных отношений;
• наличие единого, выраженного через уголовно-процессуальную цель интереса, объединяющего всех участников уголовного процесса;
• взаимодействие и сотрудничество участников процесса на основе этого общего интереса;
• урегулирование законом общеобязательных правил поведения;
• государственная власть в лице участников, наделенных властными функциями в процессе, должна решать двуединую задачу: восстановить нарушенные преступлением права и законные интересы потерпевшего и не допустить нарушение прав и законных интересов лиц в связи с производством по уголовному делу [11, с. 1011].

Выводы

В свете изложенного можно выделить следующие направления развития уголовного судопроизводства, отмеченные Л.Н. Масленниковой в своих трудах:

1. модернизация уголовного судопроизводства и обеспечение его инновационного развития для эффективного обеспечения доступа к правосудию;
2. нивелирование разбалансированности уголовного судопроизводства, так называемого волокитного производства, особенно на досудебных этапах;
3. конкретизация целеполагания первоначальных этапов уголовного судопроизводства, формирование единого понимания таких понятий, как доступ к правосудию, обеспечение доступа к правосудию, обязанность обеспечить доступ к правосудию, доступность правосудия;
4. усиление судебной власти, особенно на первоначальных этапах производства по уголовному делу. Роль суда должна измениться принципиально: независимый судебный орган должен на первоначальном этапе рассматривать ходатайства и жалобы любого заинтересованного в правосудии лица [12];
5. развитие межведомственного электронного взаимодействия [13];
6. цифровая трансформация судопроизводства [14], прогнозирование и предупреждение рисков перехода на новый уровень использования информационно-телекоммуникационных технологий в организации уголовно-процессуальной деятельности, а также ликвидации цифрового неравенства;
7. предупреждение опасной тенденции к расширению круга лиц, в отношении которых установлены особенности уголовного преследования, поскольку фактическое неравенство не может выступать основой для процессуального неравенства и должно быть компенсировано государством и на законодательном, и на правоприменительном уровне [15, с. 242, 244];
8. более четкая регламентация юридических обязанностей лиц, в производстве которых находится уголовное дело, наделенных властными функциями в процессе, поскольку только таким образом может быть обеспечена их публично-правовая обязанность по обеспечению доступа к правосудию [16, с. 95]. Надлежащая регламентация прав и обязанностей является, по мнению Л.Н. Масленниковой, ключом к решению основных проблем в сфере уголовного судопроизводства [17, с. 39]. Именно поэтому важно не только вести речь об обязанностях в отношении индивидов, но и ставить вопрос об обязанностях граждан в отношении общества и государства;
9. для эффективного совершенствования уголовного судопроизводства в долгосрочной перспективе требуется серьезное научно-мировоззренческое переосмысление развития российского общества, как следствие, необходима коррекция стереотипов поведения правоприменителя [18, с. 44].

¹ По делу о проверке конституционности положений статей 82 и 240 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и ряда иных его статей в связи с жалобой гражданина В.Г. Скотникова : постановление Конституционного Суда РФ от 19.06.2023 № 33-П // Собрание законодательства РФ. 2023. № 26, ст. 4846.

² По делу о проверке конституционности статьи 242 и частей первой и третьей статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.С. Мамонтова : постановление Конституционного Суда РФ от 15.02.2022 № 6-П // Собрание законодательства РФ. 2022. № 9 (ч. II), ст. 1386.

³ По делу о проверке конституционности части первой статьи 110 и статьи 389.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также постановления Правительства Российской Федерации «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений» в связи с жалобой гражданки Н.И. Мургиной : постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2022 № 16-П // Собрание законодательства РФ. 2022. № 18, ст. 3187.

⁴ По делу о проверке конституционности частей второй и четвертой статьи 20, частей первой и второй статьи 31, части четвертой статьи 147, частей первой и третьей статьи 318 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Г.И. Баскаковой : постановление Конституционного Суда РФ от 28.03.2024 № 13-П // Собрание законодательства РФ. 2024. № 14, ст. 1958.

⁵ По делу о проверке конституционности части третьей статьи 131 и статьи 132 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также пункта 30 положения о возмещении процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением дела арбитражным судом, гражданского дела, административного дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Э.Р. Юровских : постановление Конституционного Суда РФ от 13.05.2021 № 18-П // Собрание законодательства РФ. 2021. № 21, ст. 3673.

作者简介

Irina Smirnova

编辑信件的主要联系方式.
Email: smirnova-ig@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-0264-8228

Doctor of Law, Professor of the Department of Criminal Procedure Law; Professor of the Department of Criminal Procedure, Prosecutor’s Supervision and Law Enforcement Activity

参考

补充文件