№ 1 (2025)

Для эффективного решения государственных задач органами уголовной юстиции требуется доктринальное и законодательное определение обоснованного соотношения публичного и частного начал как в уголовно-процессуальном законодательстве, так и в одноименной области самореализации субъектов производства по уголовному делу. Цель: исследование закономерностей формирования и установление масштабов (пропорции) взаимодействия государственных (общественных) и частных интересов в уголовном судопроизводстве. Методы: формальной и диалектической логики, сравнения, описания, интерпретации, исторический и толкования правовых норм. Результаты: исследование позволило выявить методологически и содержательно оправданную диспропорцию в соотношении юридических средств и методов обеспечения публичных и частных интересов в уголовном судопроизводстве России. Существующий дисбаланс публичного и частного начал, отражающий в первую очередь официальную природу деятельности государственных органов, полномочных осуществлять уголовное судопроизводство, имеет объективные предпосылки, уходящие корнями в историю формирования отечественной системы уголовной юстиции. Присутствие – именно в ранге исключения – юридических средств защиты частных интересов в публичной отрасли российского права, а конкретно – в уголовно-процессуальном праве и соответствующей сфере государственной деятельности, продиктовано нашей принадлежностью к континентальной правовой системе и смешанным характером уголовного судопроизводства России.

Разработчики УПК РФ попытались реализовать идею переустройства уголовного процесса по англосаксонскому образцу. Для этого в Кодекс был внесен принцип состязательности сторон, действующий на этапах досудебного и судебного производства. В результате судебное разбирательство было приведено в соответствие с конституционной нормой об обязательном осуществлении любого правосудия на основе состязательности (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ). Содержание же досудебного производства, где следователь является полноправным «хозяином» дела, принципиальных изменений не претерпело. Ситуация, при которой заявленная в Общей части УПК РФ состязательность не была обеспечена в досудебном производстве соответствующим процессуальным механизмом, обусловила дальнейшее реформирование Кодекса и постоянное внесение в него дополнений и изменений. Это не привело к содержательным изменениям действующего континентального уголовного процесса смешанного типа и переводу его в англосаксонскую состязательную форму, но выявило главный критерий реформирования современного и создания перспективного уголовного производства – баланс публичного и частного интересов. Методы: исследование выполнено с использованием диалектического, общенаучных (логический, анализа, синтеза, индукции, дедукции) и частнонаучных (формально-юридический, толкования правовых норм) методов. Результаты: баланс публичного и частного интересов выступает главным фактором совершенствования действующего и создания перспективного отечественного уголовно-процессуального законодательства. Обосновывается его содержание и необходимость закрепления в гл. 2 УПК РФ в качестве принципа уголовного судопроизводства с предложением редакции соответствующей нормы.

В досудебном производстве по уголовным делам встречается четыре вида уголовно-процессуальных актов: акты применения права, процессуальные обращения, процессуальные акты распорядительного характера и процессуальные договоры. В действующем уголовно-процессуальном законодательстве имеется лишь один пример последнего вида процессуальных актов – досудебное соглашение о сотрудничестве. Столь ограниченная сфера договорных отношений в уголовном судопроизводстве объясняется его публично-правовой природой, однако это не означает, что у рассматриваемой разновидности уголовно-процессуальных актов нет перспектив развития. Чтобы сделать их реальными, требуется разработка теории уголовно-процессуальных договоров. Цель исследования состоит в разработке на основе анализа регламентации досудебного соглашения о сотрудничестве общих положений, которые могли бы составить теоретическую основу регулирования уголовно-процессуальных договоров. В частности, необходимо определить субъектный состав процессуальных договоров, их предмет, гарантии прав и законных интересов участников процессуальных договоров на этапе их заключения, пределы обжалования отказа властных субъектов от заключения процессуальных договоров. Методологической базой исследования послужил диалектический метод. Кроме того, применялись общенаучные методы анализа, синтеза и системный подход, а также специально-юридические методы, прежде всего логико-юридический и юридической интерпретации. Результаты: исследование показало, что обязательства по процессуальному договору для каждого его участника предполагают совершение действий только в интересах противоположной стороны; заключение процессуального договора требует участия или контроля со стороны властных субъектов, ведущих уголовный процесс; участие субъектов, осуществляющих защиту прав и законных интересов стороны процессуального договора, должно выступать в качестве обязательной процессуальной гарантии законности его заключения; решение должностного лица об отказе в заключении процессуального договора подлежит обжалованию в предусмотренном законом порядке.

Развитие современных технологий, проникающих во все сферы общественной жизни, включая уголовное судопроизводство, цифровизация производства по уголовным делам ставят на повестку дня вопрос о соответствии внедряемых технологий и изменяющегося процесса взаимодействия участников уголовного судопроизводства частным и публичным интересам, реализуемым в ходе производства по уголовным делам. Цель статьи – анализ соответствия частным и публичным интересам процесса внедрения современных цифровых технологий при производстве по уголовным делам. Методы: сравнительно-правовой, системного анализа, синтеза, прогнозирования. Автор приходит к выводам, что с позиций частных и публичных интересов в уголовном судопроизводстве ряд технологий, внедряемых в производство по уголовным делам, в полной мере соответствуют и тем и другим, поскольку облегчают для участников уголовного судопроизводства возможность осуществления своих прав, повышают степень их информированности, для государства – оптимизируют и рационализируют процесс производства по уголовным делам. Однако ряд технологий главным образом отвечает публичным интересам, поскольку оптимизирует деятельность лиц, ответственных за производство по уголовному делу – судьи, следователя, прокурора, облегчает работу властно уполномоченных участников процесса. Технологии принятия решений на основе искусственного интеллекта в их современном виде не соответствуют ни частным, ни публичным интересам, поскольку не обладают эмоциональным интеллектом, столь необходимым для разрешения юридических конфликтов.

Защита прав граждан от преступных посягательств уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными способами является задачей государственных органов и должностных лиц. Она решается посредством уголовного преследования подозреваемых и обвиняемых. Потерпевший, наделенный уголовным и уголовно-процессуальным законом правом уголовного преследования, имеет право на защиту своих прав и интересов, а также на эффективное расследование. Смерть потерпевшего не приостанавливает и не устраняет необходимость расследования и разрешения уголовного дела, поскольку задача уголовного судопроизводства – привлечение к уголовной ответственности лица, совершившего преступление, назначение ему справедливого наказания (или освобождение невиновного от уголовной ответственности), защита и восстановление прав потерпевшего. Утрачиваются ли права потерпевшего в связи с его смертью, достаточно ли урегулирован институт правопреемства в уголовном судопроизводстве, какие права и к кому переходят от умершего потерпевшего, каковы особенности защиты личных неимущественных прав потерпевшего посредством уголовного судопроизводства – эти вопросы являются предметом дискуссий в науке и до сих пор не решены на законодательном уровне. Цель исследования – выявление проблем правопреемства в уголовном судопроизводстве и их разрешение в доктрине вне зависимости от того, какие имущественные или личные неимущественные права умершего потерпевшего защищаются; определение влияния на статус правопреемника умершего потерпевшего момента смерти потерпевшего и связи смерти потерпевшего с преступлением. Методы: эмпирические методы сравнения, описания, интерпретации; теоретические методы формальной и диалектической логики; частнонаучные методы: юридико-догматический и толкования правовых норм. Результаты: исследование выявило необходимость урегулирования перехода прав умершего потерпевшего к его близким родственникам, близким лицам или родственникам, а при их отсутствии – к лицам со стороны обвинения посредством института уголовно-процессуального правопреемства. На регламентирование процессуальных прав правопреемника потерпевшего не должны влиять следующие обстоятельства: умер ли потерпевший в результате совершения против него преступления или не в связи с этим, или когда преступление было совершено против имущественных или личных неимущественных прав уже умершего потерпевшего, охраняемых государством в виде основных прав и свобод, закрепленных в гл. 2 Конституции РФ.

Статья, посвященная в целом доказыванию в уголовном процессе, сфокусирована на проблематике стандартов доказывания и их роли в обеспечении справедливости судебных решений. Исследуется соотношение понятий «стандарт доказывания» и «стандарт доказанности», поднимается вопрос о критериях оценки достаточности и достоверности доказательств. Особое внимание уделяется взаимодействию стандарта доказанности с субъективным элементом – внутренним убеждением судьи, которое играет ключевую роль в формировании итогового решения. В работе анализируются противоречия, возникающие при применении этих стандартов в контексте вынесения оправдательного приговора и решения суда по диффамационному иску, обсуждаются гарантии установления истинности приговора в условиях баланса между процессуальной формальностью и судейским усмотрением. Цель: исследование стандартов доказанности, их содержания, возможности применения в уголовном процессе России. Методы: общенаучные (системный и структурно-функциональный анализ, синтез, индукция и дедукция), а также частнонаучные (специальные): сравнительно-правовой, формально-юридический, толкования. Результаты: на основе проведенного исследования предложены рекомендации по совершенствованию правовых механизмов, направленных на минимизацию судебных ошибок и укрепление доверия к системе правосудия.

Всякой человеческой деятельностью, в том числе судопроизводством, движет интерес. Есть интересы частные и общественные, государственные и публичные. Они часто не совпадают и противоречат друг другу. Задача состоит в том, чтобы найти их баланс. Публичный интерес есть разумный компромисс между общественным и государственным интересом. Его достижение зависит от характера и качества государства, способности последнего обеспечить условия для сосуществования сталкивающихся между собой частных и общественных интересов на основе взаимных адаптаций, оптимизирующих устойчивые взаимодействия различных общественных сил. Цель: найти оптимальное соотношение между формами государственного правления, с одной стороны, и публичным интересом, с тем чтобы соблюдался разумный баланс публичных и частных начал; определить место и роль публичных и частных интересов в современном уголовном судопроизводстве; сформулировать основные требования к механизму уголовного процесса, которые бы отвечали правильным пропорциям в нем публичного и частного. Методы: структурно-функционального анализа, сравнительно-исторический, институциональный, типологический, эволюционный, генетический, формально-юридический. Результаты: наилучшие условия для баланса публичных и частных интересов могут быть созданы при такой форме правления, как республика-полития (в аристотелевском смысле), где все субъекты политического действия выполняют согласованные функции, полезные для общего дела, а власть учитывает разумные интересы всех категорий граждан. В сфере уголовного процесса такой форме правления соответствует принцип строгой законности (официальности) уголовного преследования. Современная «западная» леволиберальная демократия, действующая в постмодернистской парадигме, оказалась неспособной его обеспечить, судьба уголовного процесса становится все более зависимой от релятивистских представлений власти о том, что считать преступлением, а что – нет, от позиций прокуроров и следователей о целесообразности уголовного преследования, от договоренности между собой потерпевшего и обвиняемого ради восстановления «общественного мира». Это в значительной мере затрудняет достижение целей частной и общей превенции преступлений. Однако баланс интересов в уголовном процессе не то же, что примирение или «общественный мир». Это в первую очередь процесс и итог справедливой процессуальной борьбы наделенных достаточной правосубъектностью сторон – такое взаимосвязанное их положение, когда всякий, в том числе частный эгоистический интерес направляется и объективно работает на общее дело правосудия. Справедливый баланс интересов в уголовном процессе может быть обеспечен, если все доказательства будут собираться сторонами только в состязательных судебных процедурах, в том числе в рамках предварительного следствия, сами же органы предварительного следствия станут выполнять нейтральную функцию объективного расследования, а не обвинения; распределение бремени доказывания будет поставлено в гибкую зависимость от фактической дееспособности участников процесса в доказывании определенных обстоятельств дела (объективной «посильности доказывания»); прекращение уголовных дел «по согласию сторон» будет допускаться лишь по экскузивным (извинительным) преступлениям, общественная опасность которых зависит от восприятия потерпевших.

Проникновение информационных технологий и систем во все сферы жизнедеятельности общества и государства не может не затрагивать сферу уголовного судопроизводства. Вопросы ее восприимчивости к веяниям эпохи компьютеризации, информатизации и цифровизации связаны с множеством факторов: ростом числа преступлений, совершенных с использованием информационно-коммуникационных технологий или в сфере компьютерной информации, потребностью в изменении информационной среды правоохранительных и судебных органов, готовностью и способностью государства обеспечить необходимый уровень информационной безопасности участников уголовного судопроизводства. Наиболее уязвимыми с учетом перечисленных факторов являются частная жизнь и персональные данные участников уголовного судопроизводства. Хотя уголовно-процессуальный закон в последние годы установил ряд дополнительных процессуальных гарантий их защиты (неразглашение данных проверки сообщения о преступлении, возможность дачи показаний под псевдонимом), к сожалению, в настоящее время этого недостаточно. В статье анализируется развитие законодательства о персональных данных, понятие персональных данных, их соотношение с понятием частной жизни граждан, конкретные способы защиты персональных данных в уголовном судопроизводстве (недопустимость разглашения данных предварительного расследования, дача показаний под псевдонимом, закрытые судебные заседания).

Разграничение частного и публичного интересов и поиск баланса между ними в системе уголовно-процессуального регулирования, так или иначе, связаны со всеми иными теоретическими и практическими проблемами уголовного судопроизводства и уголовно-процессуальной политики. Вопросы соотношения публичных и частных интересов всегда находились в эпицентре научных дискуссий и острого идеологического противостояния. Цель: показать, что в уголовном процессе, преимущественная публичность которого никогда не ставилась под сомнение, защита законных частных интересов участников производства по уголовным делам и иных лиц, зависимых от этого производства, всегда составляла и публичный интерес тоже. Методы: исторический метод позволил проследить в динамике формирование научных представлений о соотношении публичных и частных интересов в уголовном процессе; конкретно-юридический – сопоставить эти представления с требованиями закона, действовавшими в разные исторические периоды; метод структурно-системного анализа и синтеза использовался для обоснования авторской позиции относительно субъектов, представляющих каждый из анализируемых интересов в конкретных правоотношениях, о содержании этих интересов и их соотношении в каждом случае. Результаты: сформулирован вывод об условности деления интересов, защищаемых в уголовном судопроизводстве, на публичные и частные, поскольку публичное начало всего уголовного процесса предполагает равную защиту каждого законного интереса, кто бы ни выступал его носителем в конкретной ситуации. Такой подход позволяет обеспечить защиту общества и каждого человека и от преступлений, и от злоупотреблений властью, представляющих равную угрозу для публичных интересов.

Актуальной задачей отечественного государствоведения и правоведения остается противостояние идейно-теоретическим конструкциям русского классического анархизма. Цель: установить значимые особенности и недостатки трактовки П.А. Кропоткиным соотношения государства и права на материале средневековой Европы. При написании статьи автор руководствовался междисциплинарным и классовым подходами. Использовались общенаучные и частнонаучные методы: исторический, проблемно-теоретический, формально-логический, текстологический. Материалы: памятники права, другие исторические источники, зарубежная и отечественная историография. Анализ показал, что работы П.А. Кропоткина отличаются не только ярко выраженным антиэксплуататорским пафосом, но и столь же выраженной тенденциозностью. Результаты: априоризм, антиэтатизм и антилегизм, радикальный локализм, европоцентризм, диффузионизм, циклизм и катастрофизм, облеченные в форму постулатов, предопределили односторонние трактовки П.А. Кропоткиным взаимодействия средневекового европейского государства с позитивным и обычным правом. В первом случае оно приняло сугубо каузативный вид, а во втором – преимущественно конфликтный. Таковы ключевые изъяны корреляционной концепции П.А. Кропоткина.

Неприкосновенность жилища – важнейшее конституционное право. За нарушение неприкосновенности жилища предусмотрена уголовная ответственность. Преступление относится к числу деяний небольшой тяжести, однако при определенных обстоятельствах может иметь очень высокую степень общественной опасности. В связи с этим актуален вопрос о влиянии различных факторов на степень общественной опасности нарушения неприкосновенности жилища. Цель: на основе анализа уголовного законодательства и современной судебной практики выяснить влияние различных обстоятельств на степень общественной опасности нарушения неприкосновенности жилища; дать толкование основных понятий, используемых в ст. 139 УК РФ; выработать рекомендации по квалификации преступления; сформулировать предложения по изменению действующего законодательства. Методы: диалектический, сравнительно-правовой, логикоюридический, системного толкования, анализа. Результаты: установлено, что цель незаконного проникновения в жилище и некоторые способы его совершения существенно повышают степень общественной опасности деяния; составом преступления, предусмотренного ст. 139 УК РФ, охватываются не все возможные виды нарушения неприкосновенности жилища. Пробел предлагается восполнить путем внесения изменений и дополнений в законодательство об административных правонарушениях.

В статье выявлены проблемы оценки достоверности доказательств, полученных в ходе проведения вербальных и невербальных следственных действий, а также особенности формирования показаний несовершеннолетних. Автор считает, что для подтверждения достоверности источников информации, полученной при расследовании преступлений, совершенных с участием несовершеннолетних, необходимо использовать специальные знания. Представлен перечень признаков, свидетельствующих о недостоверности заключения эксперта и специалиста. Цель: разработать общие рекомендации по криминалистическому обеспечению участия несовершеннолетних в вербальных следственных действиях, позволяющих обеспечить высокий уровень достоверности их показаний, а также тактические рекомендации по использованию специальных знаний в ходе получения достоверных доказательств несовершеннолетних. Методы: эмпирические методы сравнения, описания, теоретические методы формальной и диалектической логики. Результаты: выявлены пробелы в правовой регламентации участия несовершеннолетних в вербальных следственных действиях, сформулированы криминалистические рекомендации по обеспечению получения достоверных показаний несовершеннолетних.

С каждым годом нагрузка на российскую судебную систему, особенно на мировых судей, возрастает, что обусловливает необходимость поиска эффективных моделей организации судебных органов. Несмотря на богатую историю, в настоящее время имеются недостатки в правовом регулировании мировой юстиции – она остро нуждается в модернизации в связи с недостаточным материально-техническим обеспечением, хроническим дефицитом финансирования и возрастающей нагрузкой. Решение этих проблем является приоритетным направлением законодательной деятельности, однако необходим более решительный и многоаспектный подход, включающий, в частности, реформирование процессуальных норм в отношении отдельных категорий дел. Цель: изучение зарубежного опыта организации и правового регулирования судов, аналогичных российским мировым судам, а также исторический анализ эволюции института мировых судей в этих государствах для обогащения национальной правовой доктрины за счет интеграции теоретически обоснованных зарубежных практик. Методы: сравнительно-правовой, логико-юридический, системного анализа, исторический. Результаты: выявлены существенные различия в организации и правовом регулировании аналогов российского института мировых судей в зарубежных странах; сделан вывод о том, что российская модель мирового суда представляет собой уникальную систему, не имеющую прямых зарубежных аналогов, с присущими ей особенностями и проблемами; предложены рекомендации, направленные на дальнейшее совершенствование российского законодательства и практики деятельности мировых судей.

В статье исследуются перспективы автоматизации деятельности человека по применению права. Целью исследования является анализ теоретической возможности автоматизации процесса правоприменения посредством использования современных информационных технологий и новых подходов к формированию права. Методология исследования включает в себя системный подход, абстрагирование, анализ и синтез. В статье автор приводит перечень фундаментальных проблем, препятствующих автоматизации процесса правоприменения, вытекающих из особенностей современного права, процесса его создания и применения. К таким проблемам можно отнести отсутствие единой официальной базы данных источников права, несовершенство естественного языка, необходимость использования дополнительной информации о мире и обществе и др. Предлагаются возможные решения указанных проблем, основанные на применении машинного обучения и внедрении машиночитаемого права. В частности, автор рассматривает применение нейронных сетей для распознавания печатного текста, векторных моделей для организации семантического поиска по нормативным текстам, больших языковых моделей для осуществления когнитивных операций и хранения информации о мире и обществе, систем компьютерного зрения для оценки фактов объективной действительности. Сделан вывод, что современные технологии и новые подходы к формированию права потенциально позволяют если не достичь полной автоматизации правоприменения, то существенно приблизиться к данной цели.

Постоянная палата третейского суда (далее – ППТС, Трибунал) в 2016 г. вынесла знаменательное арбитражное решение по результатам рассмотрения территориального спора между Китаем и Филиппинами о статусе Южно-Китайского моря (далее – ЮКМ), в котором практически полностью отвергла территориальные притязания КНР как не соответствующие действующим принципам и нормам международного права. Однако это решение вызывало в академическом сообществе вопросы о корректности юридической квалификации и о полноценном «кризисе международного права». Целью данной работы является анализ сущности арбитражного решения 2016 г., а также его академических оценок в контексте дискурса о «кризисе международного права». Для ее достижения использованы общенаучные методы (диалектический, логический, системный), которые позволили применить инструментарий формальной логики для анализа арбитражного решения по рассматриваемому спору как сложной системы, а также частнонаучные и специальные (формально-юридический, метод юридической герменевтики), способствовавшие детальному анализу юридической сущности решения и его правовых оценок в научной литературе. Результаты: несмотря на то что арбитражное решение 2016 г. не смогло в полной мере внести правовую определенность в отношения сторон относительно ЮКМ, оно тем не менее является ценным прецедентом для общей практики международного морского права и будет служить правовым ориентиром при урегулировании подобных споров. Оценки арбитражного решения как не имеющего реального юридического значения и как примера кризиса всей системы международного права представляются несостоятельными и свидетельствуют о нигилистических тенденциях в международно-правовом сознании.