Методологические предпосылки признания баланса публичного и частного интересов принципом современного российского уголовного процесса

Полный текст

Введение

В начале 90-х годов прошлого века перед юристами встал вопрос о реформировании советского уголовного процесса. Среди его недостатков на первый план выступила проблема соблюдения прав человека, ставшая к тому времени знаменем «перестройки».

Принципиальные подходы к созданию новой модели уголовно-процессуальной деятельности нашли отражение в постановлении Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. «О концепции судебной реформы в РСФСР»¹. Предлагаемые в этом документе решения были направлены на коренную ломку сложившихся правовых механизмов и замену их состязательной формой уголовного судопроизводства по англосаксонскому (проамериканскому) типу.

Закрепление в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ требования состязательности и равноправия сторон при осуществлении судопроизводства было оценено реформаторами как поддержка их позиции, и потому ко времени принятия УПК РФ в 2001 г. победу одержали сторонники состязательности.

Новый УПК РФ произвел двойственное впечатление. С одной стороны, он был пронизан идеей состязательного построения уголовно-процессуальной деятельности. Так, получили нормативное закрепление отсутствующие в УПК РСФСР 1960 г. три уголовно-процессуальные функции: обвинения, защиты и разрешения дела; все участники сгруппированы в соответствии с этими функциями (гл. 5–7); состязательность приобрела статус принципа всей уголовно-процессуальной деятельности (ст. 15); преобразовалось целеполагание уголовного судопроизводства в положениях ст. 6; в Кодексе не оказалось установки на объективную истину и закрепленных в ст. 20 УПК РСФСР 1960 г. требований всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела; появился институт исключения доказательств; защитник получил право собирать доказательства (ч. 3 ст. 86) и т. д.

Таким образом, УПК РФ концептуально-идеологически предстал в качестве нормативной основы состязательного переустройства отечественного уголовного процесса.

С другой стороны, в своей функциональной конструкции уголовно-процессуальная деятельность осталась прежней, так как в полной мере сохранились два ее этапа – досудебное и судебное производство. При этом их содержание и характер существенно не изменились. На стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования «хозяином» дела как был, так и остался следователь (дознаватель), хотя в досудебном производстве появился суд с функцией судебного контроля. Он не преобразил ведущую роль органов предварительного расследования в уголовно-процессуальной деятельности. В результате на первом этапе уголовного процесса ни триада функций, ни принцип состязательности своего воплощения не получили.

Сохранило свою основу и судебное производство, где спор равноправных сторон в процедуре состязательности является аксиомой. В итоге идея состязательности оказалась реализованной лишь на некоторых судебных стадиях, тогда как досудебное производство, как и прежде, функционирует в так называемой инквизиционной, розыскной форме.

Причины неудачной попытки реформирования отечественного уголовного процесса на основе состязательности сторон

За прошедшие два десятилетия действия УПК РФ в него были внесены сотни изменений, направленных не на расширение и усиление состязательности, а на совершенствование правовых механизмов в рамках традиционной организации уголовно-процессуальной деятельности. Все это приводит к выводу о крахе задуманной реконструкции отечественного уголовного процесса в англосаксонскую форму и ставит вопрос о причинах такой неудачи, с тем чтобы найти научно обоснованные пути дальнейшего развития уголовного производства. Причиной данной проблемы можно считать «политически конъюнктурный субъективизм» авторов УПК РФ.

Для понимания такой оценки необходимо вспомнить, какая социально-правовая атмосфера сложилась в первое постсоветское десятилетие, когда «либерально-демократические» идеи казались единственно правильными. Достаточно сослаться на один факт. Докторская диссертация Е.Б. Мизулиной – одного из авторов-разработчиков УПК РФ, успешно защищенная в 1991 г. в Тарту (Эстония), называется «Уголовный процесс: концепция самоограничения государства». Что касается изложенного в ней, то научная общественность уже дала этому свою оценку.

Политическая конъюнктура того времени привела авторов УПК РФ к главной ошибке – игнорированию методологических (философских, исторических, общеправовых) основ формирования и развития отечественного законодательства, в данном случае – уголовно-процессуального.

Исторически наш уголовный процесс развивался в рамках континентальной (романо-германской) системы права, оформившись конструктивно во второй половине XIX в. Принципиально он не изменился в советский период и остается таковым в настоящее время.

Континентальному типу уголовного процесса присущи два основных свойства. Во-первых, он двухэтапный, состоящий из досудебного (предварительного) расследования и судебного производства (судебного разрешения уголовного дела по существу). Такое построение уголовно-процессуальной деятельности объясняется установкой на объективную истину, то есть установление факта преступления и лица, его совершившего. Решение данной задачи возможно только публичными средствами, когда государственно-властный орган расследования, располагая принудительными возможностями, раскрывает преступление, привлекает лицо к уголовной ответственности, собирает все необходимые доказательства и направляет дело в суд. В такой организации суду отводится задача проверки доказанности обвинения и вынесения итогового решения по делу. При этом судебный процесс формально предстает как состязательный, где спор перед судом-арбитром ведется двумя сторонами с использованием равных процессуальных возможностей (заявление ходатайств, отводов, принесение жалоб, постановка вопросов и т. д.).

Англосаксонское судопроизводство осуществляется в принципиально другой форме. Там досудебного производства, ориентированного на выяснение действительных обстоятельств преступления, нет. Сразу формируются стороны обвинения и защиты, которые непосредственно обращаются к суду, представляя свои доводы и аргументы, а суд исследует их на предмет признания легитимными доказательствами. Такой процесс представляет собой судопроизводство, так как осуществляется в суде, и является состязательным, поскольку осуществляется в процедуре борьбы сторон перед судом.

Второе свойство континентального уголовного процесса – его публично-правовой характер.

Задача установления объективной истины может быть решена только государственно-властными органами, деятельность которых неизбежно ограничивают частные интересы личности, вовлеченной в уголовно-процессуальную деятельность. Поэтому примат (преобладание, главенство) публичного интереса над личным – обязательное свойство континентального уголовного процесса.

Англосаксонское уголовное судопроизводство по характеру не публично-обвинительное, а частно-обвинительное, где его участники – стороны и суд – функционируют во многом по-иному, чем в континентальной системе, хотя внешне и тот и другой предстают в «треугольнике» состязательности.

Вот эти правовые особенности отечественного уголовного процесса, исторически сформировавшиеся в нашей стране и прошедшие проверку временем, были проигнорированы разработчиками УПК РФ. Они предприняли попытку создания нового уголовного судопроизводства, полагая, что для этого достаточно внести в Кодекс ряд положений англосаксонского процесса, сохранив при этом двухэтапную структуру уголовно-процессуальной деятельности и ее публично-правовой характер. Однако глубинные, ментально-исторические факторы, объективно присущие отечественному уголовному процессу, отвергли нововведения как чуждые и не соответствующие природе и духу сложившегося и успешно функционирующего процессуального организма.

Концептуальные основы реформирования отечественного уголовного процесса

Такая устойчивость традиционной конструкции российского уголовного производства не означает, что она не подвержена определенной трансформации. Очевиден и бесспорен тот факт, что советский уголовный процесс нуждался в реформировании, причем существенном. В каком направлении и в каких пределах необходимо было его преобразование? Обращение к рассмотренным фундаментальным характеристикам континентального производства позволяет достаточно легко найти ответ на этот вопрос.

Посягательство на объективную истину и принцип всесторонности, полноты и объективности оказалось делом бесполезным, поскольку, несмотря на отказ от прямого закрепления истины и указанного принципа в УПК РФ, и познавательная цель, и требование к ее достижению сохранились. Причем не только по факту, как бесспорная установка на доказанность всех обстоятельств, имеющих значение для дела (ст. 73, 74 УПК РФ), но и формально, когда слова «всесторонность», «полнота» и «объективность» фигурируют в тексте УПК РФ (ч. 1 ст. 33, ч. 4 ст. 152, ч. 2 ст. 154, ст. 239.1). Это означает, что объективная истина и двухэтапная структура уголовного процесса выступают в качестве системообразующей константы и коренному изменению подвергаться не могут.

Остается второе – публично-правовой характер уголовно-процессуальной деятельности. По своей сути это тоже константа, так как наш процесс не может быть частно-обвинительным (частно-исковым), а был, есть и будет публично-обвинительным. А вот степень публичности, то есть уровень соотношения публичного и частного, может претерпевать существенные изменения.

Формирование отечественного уголовно-процессуального законодательства по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. происходило в острой борьбе публичного и частного интересов, где тенденция ограничения публичного и усиления частного была очевидной. Эта тенденция прервалась в 1917 г., после чего публичное было гипертрофировано до крайних пределов, однако с 50-х годов прошлого века наметился обратный процесс, и уровень защиты прав, свобод и законных интересов личности заметно возрос. К концу советского периода вопрос о реформировании правовой системы был вторичным, а на первый план вышел вопрос о правах человека, которые, наряду со свободами и законными интересами, провозглашены в Конституции РФ высшей ценностью.

Авторы УПК РФ прекрасно понимали суть и остроту данной проблемы, но ее решение увидели не в выравнивании социальной ценности публичного и частного интересов, а в состязательности, полагая, что в ее основе лежит равноправие сторон обвинения (публичного) и защиты (частного), следовательно, состязательность и есть та панацея, которая способна оздоровить российский уголовный процесс. Однако результат оказался не эволюционно-созидательным, а революционно-разрушительным, так как повлек не совершенствование действующих правовых механизмов, а коренную их ломку, чему воспротивилась вся сложившаяся система. Будучи во многом саморегулируемой, она отвергла чуждое ей и сохранила основу своего существования.

Реформирование отечественного уголовного производства на основе баланса публичного и частного интересов

Со временем проявилось то новое, что качественно изменило современный российский уголовный процесс и проявилось в соотношении публичного и частного интересов – их балансе. Так появилось принципиальное направление совершенствования отечественного уголовного производства, получившее наименование «баланс публичного и частного интересов». На это постоянно обращает внимание в своих решениях Конституционный Суд РФ². Такую же позицию занимает и Верховный Суд РФ, который как на уровне Пленума³, так и при непосредственном осуществлении правосудия указывает судам на необходимость обеспечения «баланса конституционно защищаемых ценностей»⁴, «баланса частных и публичных интересов»⁵.

Указанные положения находятся в объективе научного внимания и рассматриваются рядом авторов [1; 2; 3] как в сфере конституционного [4], налогового [5], трудового права [6], так и в международных отношениях [7].

Исследователи предлагают различные трактовки баланса публичных и частных интересов, понимая под ним «справедливое соотношение конституционно гарантированных прав и обязанностей сторон» [4, с. 6], «закрепленное на нормативном уровне особое состояние – оптимальный режим жизнедеятельности государства, общества и личности, выражающий учет и соотношение наиболее значимых интересов субъектов общества, направленный на создание надлежащих условий для определенной степени благоприятности обеспечения их реализации, а также их защиты на основе создания действенных нормативных гарантий» [8, с. 54], «установление порядка, обеспечивающего согласование интересов различных субъектов и режим благоприятствования для их реализации путем определения правового механизма взаимного удовлетворения интересов и решения взаимных противоречий и конфликтов» [9, с. 42].

В уголовно-процессуальной литературе также существует ряд мнений на этот счет. Так, некоторые авторы, как и в советский период, продолжают рассматривать интересы личности в качестве элемента публичности уголовного судопроизводства [10; 11; 12; 13; 14; 15]. Другие, напротив, разделяют публичный и частный интересы, представляя их в качестве самостоятельных правовых категорий, но не указывают на равную (сбалансированную) ценность того и другого [16; 17]. Третьи указывают на необходимость баланса публичного и частного, но лишь применительно к обвинению и защите, соотнося это с закрепленной в ст. 6 УПК РФ равнозначностью задач уголовного преследования виновных и непривлечения к уголовной ответственности невиновных [18].

Отдельные исследователи предлагают более широкий подход, согласно которому «сочетание публичных и частных начал» признается принципом уголовного процесса [19]. По мнению Е.А. Зайцевой, «в уголовном судопроизводстве, где происходит наиболее массированное вторжение в сферу охраняемых Конституцией РФ ценностей, должен обеспечиваться разумный баланс, позволяющий решать задачи публичного масштаба в гармонии с реализацией частных интересов, и, прежде всего, – потерпевшего (к такому выводу приводит анализ положений ст. 6 УПК РФ)» [20, с. 191–192].

Баланс публичных и частных интересов наиболее рельефно проявился в широкой дифференциации уголовно-процессуальной формы. Так, принятая еще в период действия УПК РСФСР 1960 г. доктрина унифицированного порядка расследования и рассмотрения уголовных дел независимо от тяжести преступлений как процессуальная гарантия от действовавших ранее внесудебных «троек» и «особых совещаний» сменилась «процессуальным прагматизмом (целесообразностью)». В связи с этим были введены особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), досудебное соглашение о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), прекращение уголовного дела с назначением судебного штрафа (гл. 51.1 УПК РФ), дознание в сокращенной форме (гл. 32.1 УПК РФ). В их основе лежит идея поиска компромисса между публичным и частным интересами, когда в ответ на позитивное посткриминальное поведение лица, совершившего преступление (заглаживание вреда, признание вины, примирение сторон и т. д.), государство смягчает условия уголовной ответственности и получает существенную процессуальную экономию в затратах на расследование и судебное рассмотрение уголовных дел.

Продолжают совершенствоваться процессуальные возможности органов уголовного производства путем введения новых следственных действий, таких как контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях абонентов, предоставления возможности использования результатов оперативно-розыскной деятельности, распространения сферы применения видео-конференц-связи в судебном и досудебном производстве и т. д. Одновременно с этим частный интерес получил такие ранее неизвестные процессуальные гарантии, как право не свидетельствовать против себя и близких, на получение квалифицированной юридической помощи, на судебное обжалование действий (бездействия) и решений органов предварительного расследования и т. д.

Однако ввиду отсутствия нормативного определения требования баланса законодатель иногда отступает от него, смещая акценты в сторону публичного или частного интереса. Например, если раньше подозреваемый был вправе получить копию постановления о возбуждении против него уголовного дела, то после изменений, внесенных в п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ в 2018 г., это право распространилось и на постановления о возбуждении уголовного дела по факту⁶. При этом первый подход в полной мере соответствовал идее баланса, поскольку позволял ознакомить подозреваемого только с теми процессуальными решениями, которые непосредственно затрагивают его законные интересы. В настоящее же время уголовно преследуемое лицо получает доступ к сведениям, относящимся к тайне следствия, которые, по общему правилу, становятся доступны по окончании предварительного расследования в соответствии со ст. 217 УПК РФ [21].

В 2020 г. была сокращена сфера действия особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл. 40 УПК РФ, путем исключения из него преступления тяжкой категории⁷. Это привело к существенному сокращению количества уголовных дел, рассматриваемых судами в ускоренном режиме, и увеличению нагрузки на судей [22]. При этом пострадал и частный интерес как обвиняемого, который лишился снижения размера и срока наказания в случае признания вины, так и потерпевшего, утратившего возможность влиять на возмещение ущерба, причиненного преступлением, в досудебном производстве.

Баланс публичного и частного интересов – принцип современного российского уголовного процесса

На сегодняшний день баланс публичного и частного интересов является ведущим фактором оптимизации уголовно-процессуальной деятельности. Однако несмотря на это, нормативное определение его в УПК РФ отсутствует, что является следствием состояния науки в этом вопросе, когда учеными не обосновывается идея баланса как основополагающего критерия формирования современного российского уголовно-процессуального права и не предлагается его нормативное закрепление. Вместо этого ученые продолжают настаивать на признании публичности в качестве одного из ведущих положений современного российского уголовного производства и включении его в качестве принципа в гл. 2 УПК РФ [23; 24; 25].

Настало время для концептуального разрешения данной проблемы, поскольку необходимо придать упорядоченность совершенствованию действующего УПК РФ и дать ориентир законодателю при разработке нового Кодекса. Очевидно, что принятый в 2001 г. УПК РФ, направленный в своих общих положениях на коренное переустройство отечественного уголовного процесса в состязательную (англосаксонскую) модель, фактически утратил такую направленность и не изменил традиционную континентальную (смешанную) форму отечественного уголовного производства с четким разделением досудебного и судебного этапов. Неудача воплощения полной состязательности в отечественном уголовном производстве привела к переосмыслению и поиску иного фактора совершенствования уголовно-процессуального законодательства, чем является баланс публичного и частного интересов. Перспективный кодекс, необходимость разработки которого с каждым годом становится все более очевидной, должен учитывать исторический тип российского уголовного процесса, но с качественно иным, чем в советское время, содержанием, критерием которого выступает баланс публичного и частного.

Заключение

На основании изложенного предлагаем ввести в гл. 2 «Принципы уголовного судопроизводства» УПК РФ статью 6.2. следующего содержания:

«Статья 6.2. Обеспечение баланса публичного и частного интересов в уголовном производстве

1. Уголовное производство призвано обеспечить равную общественную ценность интересов государства и личности. При проведении процессуальных действий и принятии правовых решений следователь, дознаватель, прокурор и суд обязаны не только руководствоваться публичным интересом, но и учитывать законные интересы лиц, участвующих в уголовно-процессуальной деятельности.
2. Следователь, дознаватель, прокурор и суд обязаны предоставить участвующим в уголовном процессе лицам возможность свободного выбора того предусмотренного настоящим Кодексом порядка производства по уголовному делу, который наиболее соответствует их законным интересам, и обеспечить осуществление избранной процедуры.
3. Ограничение прав, свобод и законных интересов лиц, участвующих в уголовном производстве, допускается только в установленном настоящем Кодексе порядке. Процессуальное принуждение применяется к личности лишь в том случае, если иными законными способами и средствами невозможно решить задачи уголовного производства».

¹ Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

² По делу о проверке конституционности ряда положений ст. 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом Государственной Думы Астраханской области : постановление Конституционного Суда РФ от 16.06.2006 № 7-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 4 ; По делу о проверке конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью «Аврора малоэтажное строительство» и граждан В.А. Шевченко и М.П. Эйдлена : постановление Конституционного Суда РФ // Собрание законодательства РФ. 2014. № 44, ст. 6128.

³ О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 21 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.

⁴ Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 04.12.2002 № 447 П02ПР // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 10.

⁵ Постановление Верховного Суда РФ от 13.12.2005 № 32-ад05-3 в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за 4 квартал 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 5.

⁶ О внесении изменения в статью 46 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Федеральный закон от 19.07.2018 № 205-ФЗ // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

⁷ О внесении изменений в статьи 314 и 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Федеральный закон от 20.07.2020 № 224-ФЗ // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Об авторах

Ахтям Ахатович Давлетов

Уральский государственный юридический университет имени В.Ф. Яковлева

Email: azarenok_96@mail.ru

доктор юридических наук, профессор кафедры судебной деятельности и уголовного процесса имени П.М. Давыдова

Россия, Екатеринбург

Николай Васильевич Азарёнок

Уральский государственный юридический университет имени В.Ф. Яковлева

Автор, ответственный за переписку.
Email: azarenok_96@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-9787-7797

доктор юридических наук, директор Института юстиции, профессор кафедры судебной деятельности и уголовного процесса имени П.М. Давыдова

Россия, Екатеринбург

Список литературы

Дополнительные файлы