Verbalization of Linguistic Demagogy Strategies and Tactics in Analytical Media Text on Economics

Толық мәтін

Введение

В условиях современного высокоинформационного общества медиаресурсы играют ключевую роль в описании и актуализации информации, касающейся различных сфер жизни. Особое место среди них занимают экономические обозреватели, публикующие аналитические материалы на специализированных медиаплатформах. В процессе анализа текущих ситуаций, выявления проблем и предложения возможных решений авторы нередко прибегают к речевым манипуляциям, стремясь усилить воздействие на аудиторию и продвинуть собственную точку зрения на ту или иную экономическую ситуацию. Подобные тексты затрагивают наиболее значимые аспекты экономической политики государств, что обуславливает значимость анализа применяемых лингвистических стратегий.

В настоящее время лингвистика проявляет особый интерес к исследованию языковых средств, использующихся для реализации лингводемагогических стратегий и тактик в текстах различных дискурсов. В этом контексте особое значение приобретает изучение языкового воплощения лингводемагогических стратегий и тактик, используемых в текстах англоязычного экономического медиадискурса.

Цель исследования заключается в выявлении, анализе и систематизации языковых средств, вербализующих стратегии и тактики лингвистической демагогии в аналитических медиатекстах экономической тематики.

Данная цель позволит определить набор языковых средств, применяемых в рамках лингводемагогических тактик в текстах англоязычных экономических обозревателей.

Обзор литературы

Демагогия как феномен давно приобрела междисциплинарный характер, выйдя за рамки классической риторики, где данный термин изначально сформировался, распространившись на такие научные области, как политология, психология, лингвистика.

Рассматривая историю данного термина, Г. В. Тартыгашева подчеркивает, что понятие «демагогия» является производным от слова «демагог» (греч. demos – «народ» + ago – «веду»), что означает «вождь народа» и относится к периоду расцвета афинской демократии в Древней Греции (V в. до н. э.). Автор указывает, что в этот период большое значение приобретает ораторское искусство, которое демагоги использовали в политической борьбе. Однако к концу V в. до н. э. термин «демагог» приобретает негативную коннотацию, поскольку демагоги нового образца начинают манипулировать общественным мнением с помощью таких нечестных риторических приемов, как ложные обещания, извращение фактов, лесть, апеллирование к эмоциям и др. [1]. В данной негативной трактовке понятие «демагогия» дошло до наших дней и закрепилось в научной среде.

В рамках лингвистических исследований понятие «демагогия» развилось в термины «лингвистическая демагогия» и «языковая демагогия», которые синонимично используются в работах по теории речевого воздействия, в частности, при изучении феномена языкового манипулирования [2; 3]. В этой связи классическим определением лингвистической/языковой демагогии является трактовка, предложенная Т. В. Булыгиной и А. Д. Шмелевым. Они определили демагогию как совокупность приемов «непрямого воздействия на слушающего или читателя, когда идеи, которые необходимо внушить ему, не высказываются прямо, а навязываются ему исподволь путем использования возможностей, предоставляемых языковыми механизмами»^[1].

Данное определение подчеркивает, во-первых, статус стратегии у рассматриваемого понятия, во-вторых, существование определенного набора языковых средств в системе языка, которые реализуют манипулятивное речевое воздействие посредством стратегии лингвистической демагогии.

Структурной особенностью стратегии лингвистической демагогии является ее односторонний характер. Е. А. Комарова отмечает, что «такая стратегия представляет собой однонаправленное планирование речевой коммуникации, при котором учитываются интересы только одного участника речевого общения (демагога), при этом второй коммуникант пассивен и выступает в роли объекта (жертвы)» [4, с. 222]. Это позволяет заключить, что тексты, содержащие лингводемагогические стратегии, отличаются выраженной субъективностью. Данные стратегии формируют модель несимметричной коммуникации, где основная цель автора заключается не в аргументированном изложении позиции, а в навязывании определенного видения ситуации.

Речевое воздействие в рамках стратегии лингвистической демагогии выражается в двух ипостасях: в «прямой/лобовой» и «скрытой/замаскированной»^[2]. В первом случае мы непосредственно видим демагогическое воплощение в тексте. Оно часто выражается в виде эмоционально окрашенной лексики, которая усиливает эффект прямоты высказывания. Во втором случае мы также говорим о субъективном характере высказывания, но не наблюдаем его. В этой связи Т. М. Николаева определила речевые приемы реализации стратегий лингвистической демагогии в письменном тексте:

1. Универсальные истинные высказывания (Не обманешь – не продашь и т. д.).
2. Универсальные суждения под призмой генерализации (Мрачный он что-то. И на толстяков порой находит тоска – здесь обнаруживается скрытая генерализация: Толстяки обычно жизнерадостны).
3. Создание квазиобщепризнанных норм (Она уже в десять лет прочла всего Тургенева – очевидно в этом возрасте читать Тургенева рано).
4. Множественность.
5. Манера говорить на «они» (одно из проявлений множественности).
6. Неопределенность (кто-то считает, говорят, один человек сказал и т. д.).
7. Неактуальность денотативного статуса сказуемого (часто используется глагольная метафора; сказуемое, употребленное в «оценочном» характере).
8. Создание фантомообразного противника (достигается посредством неопределенности имени и действия, плюрализации глагольных форм и т. д. – Некоторые ученые полагают).
9. Мультипликация (лингводемагогический прием, заключающийся в намеренном умножении, плюрализации или итеративном представлении действия с целью придачи пейоративной оценки событию/явлению).
10. Лексическая многозначность^[3].

В процессе осуществления практического анализа мы будем придерживаться данной классификации.

С точки зрения типологии лингвисты И. А. Кузнецов и Т. Б. Радбиль выделяют следующие стратегии (модели) лингвистической демагогии: 1) возражение под видом согласия; 2) противопоставление «видимой» и «подлинной» реальности; 3) игра на референциальной неоднозначности; 4) ассерция под видом пресуппозиции; 5) воздействие при помощи речевых импликатур; 6) использование манипулятивной стратегии de re; 7) «магия слова» [5; 6].

Следует отметить, что исследования, посвященные стратегиям лингвистической демагогии, выполнены преимущественно на материале диалогической речи. В качестве объекта исследования чаще всего выступают тексты политического дискурса, что связано с их априорной манипулятивностью [7]. При этом медиатексты экономического дискурса не получают достаточного исследовательского внимания в плане исследования стратегий языковой демагогии.

В связи с этим К. В. Лешневская выделяет ряд тактик, с помощью которых реализуется лингводемагогическая стратегия в экономическом дискурсе: 1) тактика генерализации; 2) тактика противопоставления себя множественной референтной группе; 3) тактика приближения партнера по коммуникации; 4) тактика дискредитации [8].

Материалы и методы

В ходе исследования осуществлен лингвистический анализ текстового материала, направленный на систематизацию языковых единиц по установленным нами критериям. Отбор эмпирического материала проводился методом сплошной выборки из аналитической статьи экономического обозревателя в британском новостном издании The Guardian.

Основной целью анализа являлось выявление языковых маркеров стратегий и тактик лингвистической демагогии, характерных для современного экономического медиадискурса Великобритании.

Результаты исследования

Анализ существующих исследований демонстрирует, что, несмотря на наличие схожих стратегий и тактик, идентифицируемых различными авторами, в научной литературе отсутствует единая, общепризнанная классификация, которая могла бы претендовать на исчерпывающую точность и методологическую универсальность.

В аналитических медиатекстах по экономике можно наблюдать реализацию стратегий, построенных на принципах лингвистической демагогии. Рассмотрим ряд примеров из аналитической статьи британского экономического обозревателя Р. Партингтона, опубликованной в электронной версии газетного издания The Guardian, раздел Economics^[4].

Одной из часто используемых лингвистических и демагогических тактик является генерализация, реализуемая посредством речевого приема, известного как «манера говорить на “они”». Данный прием позволяет автору представить свое высказывание как общепринятую норму: They just think Labour don’t represent the working class any more^[5]. В данном случае наблюдается конструирование иллюзии общественного консенсуса посредством использования местоимения третьего лица множественного числа they, что создает когнитивный эффект массовой поддержки деиндустриализации. Однако мы наблюдаем селективность репрезентации информации в тексте, где почти отсутствует материал о параллельных процессах, заменяющих деиндустриализацию, к которым относят развитие постиндустриального сектора в регионе, трансформацию в направлении зеленой экономики, что приводит к формированию одностороннего нарратива.

В качестве языкового маркера лингводемагогической тактики генерализации можно отметить использование собирательных имен существительных во множественном числе: People feel like the system isn’t working for them; The Conservatives let them down, despite them putting their faith in them…; People definitely connect with that past narrative about the area. They feel it, they’re proud of it, and they want it to continue…; I know people are saying they’re being replaced by jobs in the green industry, solar and the windfarms, but for every job there, we’re losing more, probably in the typical industrial sectors^[6].

Помимо тактики скрытой генерализации, в проанализированной экономической статье наблюдается лингводемагогическая тактика противопоставления читателя референтной группе, которая позволяет автору выделить из множества некую «свою» группу, придерживающуюся определенных взглядов [9]. В плане языковых средств она может быть выражена с помощью повтора местоимения первого лица множественного числа we: We’re basically going through a deindustrialisation of the country at the moment and I think we’re losing a lot of jobs, – says John Mac^[7]. Данная тактика призвана донести до читателя точку зрения референтной группы. Эта точка зрения излагается от лица одного из сторонников экономических реформ, Джона Мака, как единственно возможная, исключающая какой-либо плюрализм.

Кроме того, нами выявлено использование лингводемагогического речевого приема, заключающегося в неактуальности денотативного статуса сказуемого. Примером может послужить следующее предложение: Unemployment on Teesside exploded to more than a quarter, with a peak of up to 40% in central Middlesbrough^[8]. В данном случае языковым маркером является глагол exploded со значением ‘взрывать(ся), взлетать, резко возрасти’, который представляет собой глагольную метафору с эффектом гиперболизации, создающей образ катастрофы/кризиса.

Проведенный анализ показал, что стратегии лингвистической демагогии реализуются в аналитическом медиатексте на экономическую тематику посредством таких тактик, как генерализация и противопоставление референтной группе. В этой связи в качестве продуктивных речевых приемов можно выделить манеру говорить на «они» и неактуальность денотативного статуса сказуемого. В первом случае языковыми маркерами являются личные местоимения множественного числа и собирательные существительные, во втором – глагольные метафоры с эффектом гиперболизации.

Обсуждение и заключение

В результате проведенного исследования можно сделать вывод, что лингводемагогические стратегии являются актуальным инструментом языкового манипулирования в аналитических медиатекстах экономических обозревателей. Общим признаком рассмотренных стратегий является использование типовых речевых приемов и языковых средств их реализации.

В этой связи отмечены языковые маркеры стратегий лингводемагогии, среди которых мы выделили множественность как самую часто встречающуюся текстовую репрезентацию, выраженную личными местоимениями в множественном числе. Менее частотным языковым маркером является глагольная метафоричность. Следует отметить, что данный языковой маркер традиционно используется в текстах художественного дискурса. Экономические обозреватели используют его с целью апеллирования к эмоциям читателя вместо обоснованной аргументации, что является манифестацией стратегии лингвистической демагогии.

Полученные результаты не являются исчерпывающими по вопросу языкового выражения стратегий лингвистической демагогии в экономическом медиатексте. В качестве перспективы дальнейших исследований можно отметить проведение сравнительно- сопоставительного анализа вербализации лингводемагогических стратегий в англоязычных экономических медиатекстах различных жанров.

Дополнительная информация

Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

^[1] Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) : моногр. М. : Языки русской культуры, 1997. С. 461.

^[2] Николаева Т. М. От звука к тексту. М. : Языки русской культуры, 2000. 679 с.

^[3] Там же. С. 156–161.

^[4]  Partington R. ‘An Unjust Transition’? Teesside Locals Divided over Net Zero after Deindustrialization [Электронный ресурс]. URL: https://www.theguardian.com/business/2025/jul/04/teesside-net-zero-deindustrialisation-reform-uk (дата  обращения: 06.07.2025).

^[5] Там же.

^[6]  Partington R. ‘An Unjust Transition’? Teesside Locals Divided over Net Zero after Deindustrialization [Электронный ресурс]. URL: https://www.theguardian.com/business/2025/jul/04/teesside-net-zero-deindustrialisation-reform-uk (дата обращения 06.07.2025).

^[7] Там же.

^[8] Там же.

Авторлар туралы

Denis Platonov

Хат алмасуға жауапты Автор.
Email: dionisplat@mail.ru
ORCID iD: 0009-0002-0074-6921
SPIN-код: 2534-6855

Master’s Student at the Department of Foreign Languages

Әдебиет тізімі

Қосымша файлдар