Том 16, № 4 (2024)

Введение. Говоры мордовского Присурья характеризуются развитой системой притяжательных суффиксов и обладают разными средствами и формами выражения посессивных отношений. До настоящего времени диалектная система посессивных суффиксов отдельных эрзянских говоров исследуемого ландшафта не была объектом специального исследования, поэтому важной задачей статьи является описание диалектных особенностей посессивных суффиксов в парадигмах склонений имен существительных и их реализации в эрзянских говорах сел Кочкуровского района Республики Мордовия. Цель исследования  – сравнительный анализ парадигм посессивных суффиксов и способов выражения притяжательных отношений в данном диалектном ландшафте.

Материалы и методы. Материалом исследования послужили полевые тексты авторов, собранные во время лингвистических экспедиций в эрзянских селах Присурья. Сбор диалектного материала проводился по программе-вопроснику, отражающей морфологическое варьирование языковых явлений. Дополнительным источником послужили диалектные данные, извлеченные из фондов словарного кабинета филологического факультета Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарёва. В работе использованы описательный, структурный и сравнительный методы, которые послужили основой для анализа диалектного материала.

Результаты исследования и их обсуждение. Говоры мордовского Присурья разделяются на несколько локальных групп, отличающихся друг от друга как лексическими, фонетическими, так и морфологическими особенностями. В данном лингвистическом ареале происходит взаимопроникновение языковых явлений, свойственных близкородственным языкам и диалектам. Исследование мордовского ландшафта Присурья дает возможность показать, какие способы выражения посессивности наличествуют в смешанных эрзя-мокшанских говорах. Диалектные данные позволяют проанализировать грамматические формы имен существительных, выражающих принадлежностные отношения, установить эквиваленты варьирования лично-притяжательных суффиксов в падежных парадигмах и раскрыть некоторые морфологические особенности, свойственные данным говорам.

Заключение. Средства и формы выражения посессивности в исследуемом лингвистическом пространстве представлены развитой и разнообразной системой. Проведение исследования позволило продвинуться в понимании специфики диалектной категории притяжательности и внести определенный вклад в общую теорию этого явления. Нами сравниваются зафиксированные диалектные морфологические маркеры принадлежности и их функционирование в падежных парадигмах, описаны особенности морфолого-синтаксических способов выражения притяжательных отношений в исследуемом диалектном ареале.

Введение. На сегодняшний день в научной литературе недостаточно изученной остается грамматическая и темпоральная семантика форм глагола прошедшего времени в удмуртском языке, традиционно обозначаемых как «I прошедшее время» и «II прошедшее время». Основным различием этих грамматических форм, по данным нормативных грамматик удмуртского языка, является наличие у II прошедшего времени эвиденциальной семы. Однако сведения о характере протекания каждого из двух грамматических времен, т. е. о темпоральной семантике, отсутствуют. Цель исследования – выявить значения, выражаемые синтетическими формами прошедшего времени удмуртского глагола, а также уточнить их сходства и различия.

Материалы и методы. Материалом исследования послужили предложения из художественных удмуртских текстов, извлеченные из Национального корпуса удмуртского языка. Было проанализировано более 5 тыс. словоупотреблений глагола в синтетических формах прошедшего времени. В качестве методологической базы исследования выступили метод сплошной выборки, контекстного анализа, типологический, а также описательный.

Результаты исследования и их обсуждение. В работе впервые представлен анализ двух синтетических форм глагола прошедшего времени в удмуртском языке с точки зрения темпоральной и эвиденциальной семантики. Темпоральная семантика рассмотренных форм совпадает: обе они могут выражать перфектные (статальный, акциональный перфект; прошедшее в значении будущего) и аористные значения (прошедшее индифферентное и прошедшее нарративное). Особенностью удмуртского претерита является возможность выражать и иные темпоральные значения в сочетании с другими грамматическими категориями удмуртского глагола. Относительно эвиденциальной семантики одна из форм является эвиденциально-
нейтральной, в то время как другая выражает значение косвенной эвиденциальности.

Заключение. Рассмотренные формы можно обозначить как претерит, обладающий достаточно широкой темпоральной функциональностью. Относительно эвиденциальной семантики ключевым различием двух данных форм глагола является наличие у одной из них эвиденциальной семы. В соответствии с грамматической типологией, I прошедшее время можно обозначить как претерит индикатива, а II прошедшее время – как претерит эвиденциалиса. Дальнейшее исследование данных грамматических форм и их межкатегориальных взаимосвязей позволит значительно расширить знания о системе времен удмуртского глагола.

Введение. Исторически российское общество складывалось как многонациональное, и сегодня его состав претерпевает изменения, которые во многом обусловлены ассимиляционными процессами. В этом ключе актуальной, но малоизученной является этнодемографическая тематика. Длительный период времени в СССР демографические сведения были засекречены, а позднее выяснилось, что существующие источники содержат в себе информацию об этнодемографических процессах лишь за отдельные годы, а учет велся неполный. В связи с этим исследователям необходимо привлекать дополнительные источники информации, междисциплинарные исследования, которые отчасти восполнят имеющиеся статистические пробелы. Цель исследования – проанализировать демографические процессы у удмуртов Кировской области с момента ее образования до распада СССР.

Материалы и методы. Материалом анализа послужили сведения всесоюзных переписей населения 1926, 1937, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг., а также Всероссийских переписей населения 2002, 2010 и 2020 гг., данные текущего учета естественного движения населения. В процессе работы применялись различные методы исследования: общенаучные на основе анализа, систематизации и обобщения позволили определить основные демографические изменения у удмуртов; специальные исторические методы, в частности историко-сравнительный, применялись для соотношения тенденций воспроизводства удмуртов и населения региона в целом; с помощью историко-генетического метода определялись этнодемографические тенденции; историко-системный использовался при анализе характеристик процессов воспроизводства.

Результаты исследования и их обсуждение. В ходе исследования были определены основные этнодемографические характеристики удмуртов Кировской области в советский период. Установлено, что демографические изменения происходили в русле общероссийских и региональных тенденций, в то же время для удмуртов были характерны специфические черты в процессах воспроизводства и ассимиляции населения.

Заключение. К моменту образования Кировской области численность и удельный вес удмуртов в составе региона значительно уменьшились, что явилось следствием прежде всего административно-территориальных преобразований. В целом за советский период численность удмуртского населения региона несколько сократилась, но удельный вес незначительно возрос, что определялось завершением демографического перехода, ассимиляционными процессами, активной миграцией в города. Постепенно меняется состав удмурткой семьи, все больше заключается этнически неоднородных браков. Данные процессы способствовали изменению демографической ситуации.

Введение. В научной статье впервые проводится историко-демографическое исследование брачного состояния населения Удмуртии за 1989–2021 гг. Актуальность темы обусловлена ее недостаточной изученностью и необходимостью выяснить причины резкого сокращения численности удмуртов за последние два межпереписных периода. Цель исследования – выявление особенностей изменения брачной структуры у удмуртов Удмуртской Республики в 1989–2021 гг.

Материалы и методы. Методологической основой исследования послужили общенаучные методы анализа, сравнения, индукции и дедукции. Были применены и частнонаучные методы: сравнительно-исторический, хронологический, статистический. В качестве источниковой базы использованы опубликованные и неопубликованные материалы переписей населения.

Результаты исследования и их обсуждение. После достижения в 1989 г. своего максимума численность удмуртов, а также удельный вес состоящих в браке начали снижаться. При этом у удмуртов второй показатель сократился менее существенно в отличие от всего населения Удмуртии. Несмотря на значительное распространение сожительств, говорить о замене институтов брака и семьи какими-то неформальными отношениями рано. Тем более современные тенденции свидетельствуют об увеличении доверия к официальным бракам. После 2002 г. уменьшились число и доля никогда не состоявших в браке. Браки у удмуртов были прочнее, о чем свидетельствует меньшая доля разведенных.

Заключение. На фоне всего населения Удмуртии брачное состояние удмуртов характеризовалось меньшей долей разведенных, отсутствием тенденции к сожительству и заключению повторных браков. Во многом за счет этого и рождаемость у удмуртов выше. Однако некоторые факторы (например, рост удельного веса разведенных/разошедшихся, увеличение удельного веса вдовых) вызывают тревогу, из-за чего следует совершенствовать государственную политику в сфере семьи и брака.

Введение. На волне интереса общественности и исследователей к дохристианским природоцентричным верованиям народов Поволжья актуализировались проблемы восприятия природных ландшафтов и их использования в культовых практиках. Цель исследования – предложить факторы качественного описания сакрального ландшафта современных марийцев: степень освоенности, упорядоченность локуса, его мифологический образ и роль в культовых практиках. На основе этих факторов авторы предлагают свою типологию сакральных топосов марийской культуры.

Материалы и методы. Работа основана на полевых материалах кафедры этнологии исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова 1995 г., 2021–2023 гг. и Комплексной экспедиции Национального музея Республики Марий Эл им. Тимофея Евсеева. География исследований охватывает Марий Эл, Башкортостан, Кировскую область. Основными методами являются сбор текстов о ландшафтах (фольклорные тексты, интервью) и их нарратологический анализ, визуальная фиксация памятников.

Результаты исследования и их обсуждение. В качестве критериев для описания пространств были проанализированы их физические характеристики, образ в фольклоре, связанные с ними практики и мифологические персонажи, степень антропогенного влияния. Раскрыты амбивалентные свойства сакральных ландшафтов, процесс создания новых сакральных топосов. Подробно описана внутренняя организация священных рощ, рассмотрена их роль в религиозной жизни локальных сообществ. Авторами выделено пять категорий пространств: священные рощи, неорганизованные сакральные локусы, символические места захоронений марийских героев, «нехорошие места», действующие и заброшенные места захоронений. При этом исследователи отмечают вариативность природных объектов ландшафта и возможность сочетания признаков разных типов в одном памятнике.

Заключение. Сделанные авторами выводы вносят вклад в развитие этнологического исследования марийских религиозных практик и мифологических представлений. Материалы статьи могут быть полезны при описании и систематизации ландшафтов традиционной культуры, в изучении взаимодействия человека и природы в рамках ритуальных действий.