№ 4 (2020)

Различные аспекты военной истории и военной культуры черкесов в период европейского Позднего Средневековья и раннего Нового времени, на который приходится зрелость кабардинского феодализма, является традиционной темой отечественного кавказоведения. Несмотря на это, даже по базовым вопросам, к числу которых относится оценка численности военно-служилого сословия Кабарды, в адыговедении нет научного консенсуса. Это связано, во-первых, с недостатком актового материала по ранним периодам истории черкесских княжеств, а во-вторых, с некритичным и обильным цитированием нарративных источников XVII-XVIII вв. с одновременным экстраполированием их данных на все Средневековье. Без достижения консенсуса по данному вопросу невозможно определение общих демографических параметров княжеских владений Черкесии (численность и внутренняя структура населения и т.д.) в период их расцвета. А без этого невозможна адекватная типологизация политий Западного Кавказа и оценка тех сложных демографических и социокультурных процессов, которые имели место в регионе на протяжении всего периода с XVI в. и вплоть до окончания Кавказской войны. Немногочисленные, но довольно подробные письменные источники по численности военно-служилого сословия в различных феодальных уделах Кабарды встречаются уже с 40-х годов XVII в. Они коррелируют с корпусом более поздних архивных и нарративных источников XVII-XVIII вв. и позволяют довольно определенно установить общую численность военно-служилого сословия Кабарды и ее мобилизационный ресурс в период Позднего Средневековья и в раннее Новое время.

На примере общественно-государственного взаимодействия по проблеме учреждения земского самоуправления на Кавказе рассматривается формирование и функционирование публичной сферы на Юге России, включенной в общероссийское пространство общественного мнения. В конце XIX в. региональное земское движение проявлялось в форме общественных обсуждения моделей ожидаемых преобразований. К северу и к югу от Кавказского хребта этот процесс происходил достаточно обособленно. При этом общероссийская земская традиция хотя и служила образцом, но кавказские деятели неоднократно заявляли о необходимости учитывать специфику и местные традиции общественной самоорганизации. С восстановлением в 1905 г. Кавказского наместничества земский вопрос стал обсуждаться в организованном сверху диалоге с властью, достигая уровня Совета министров и Государственной думы. В исследовании определены основные этапы, направления и формы репрезентации идей введения земских учреждений в Кавказском крае. Выявлено значительное влияние региональной публицистики на постановку, обсуждение и общественный контроль земских инициатив, которые во многом стали возможны при содействии Кавказского наместничества, стремившегося к большей автономии от столичных властей. Однако региональная общественность стремилась к большему, чем это была способна организовать имперская администрация на Кавказе в социально-политических условиях начала ХХ в. Не добившись учреждения земств, участники земского движения на Кавказе провели значительную земскую работу: от анализа социально-экономической ситуации, основанного на значительной статистической и исследовательской работе, до проектного планирования, способствуя своей деятельностью формированию основных признаков публичной сферы, как открытой сферы рационально-критических дебатов вокруг общественных проблем. Однако, формируя первичные параметры гражданского общества, модерного общественного сознания, преодолевая корпоративные рамки и вырабатывая основы этнополитических идеологий, общественность различных территорий Кавказского края все больше обосабливались в региональных пониманиях своих земских нужд, что во всей противоречивости созидательной и разрушительной силы проявилось в публичной политике под воздействием революции 1917 г.

План государственной электрификации России, столетие которого отмечается в этом году, стал основой коренной экономической модернизации России, проведенной в чрезвычайно сжатые, по историческим меркам, сроки. Сегодня, когда многие исследователи занимаются поисками истинных авторов планов электрификации страны, сопоставляя вклад царского и большевистского правительств в его подготовку, и нередко придавая этим спорам идеологическую окраску, авторы настоящей статьи на примере Кавказского района доказывают безусловную преемственность планов электрификации. Более того, источники свидетельствуют о том, что создателями практически всех технических проектов и планов – и в царское, и в советское время – являлись одни и те же люди – крупные ученые, инженеры-энергетики, которые принимали активное участие в разработке плана ГОЭЛРО.

В статье, на основе двух типов источников – государственных и частных архивов Франции и семейного архива Шаковых-Страйхорн рассматриваются судьбы нескольких поколений одной из кабардинских фамилий – Шаковых. Один из известных представителей адыгской интеллигенции – доктор Измаила Магометовича Шакова родился в 1878 г. в Кабарде и сделал отличную карьеру в Российской империи. Он получил высшее медицинское образование, имел медицинскую практику и основал свою клинику в Грозном. Женился, в семье было трое детей. Революция 1917 г. во многом изменила его жизнь. Он был вынужден вместе с семьей эмигрировать во Францию. В статье анализируется профессиональная и общественно-политическая жизнь Измаила Шакова в эмиграции, описана его семейная жизнь в Грозном, Нальчике и Париже. Отдельно автор рассматривает круги общения Шакова в Париже (мусульманский, русский и кавказский). В Париже родилась внучка Фатима, которая вышла замуж за американца. Супруги переехали на постоянное жительство в США. С этого времени начинается новая страница жизни Шаковых. В США родились правнуки и праправнуки Шаковых, которые стали американцами. Потомки потеряли национальную и религиозную идентичность, кабардинские корни. Авторы анализируют причины сложившейся ситуации.

В работе публикуются данные об уникальном историческом памятнике – Джинальском гроте с петроглифами, расположенном в горной и малодоступной местности близ города Кисловодска у западной части административной границы между Ставропольским краем и Кабардино-Балкарией. Исторический памятник известен историкам-краеведам с конца 70-х гг. ХХ в. Весьма краткое научное описание грота было опубликовано в 1983 г. без указания точного места нахождения памятника. 30 августа 2020 г. грот и рисунки на его стене были осмотрены и сфотографированы одним из авторов настоящей статьи. Эти материалы, а также предыдущие публикации, посвященные гроту и его фризу, стали основой для данной научной работы. В статье характеризуются тамги и рисунки Джинальского грота. Также говорится о сводах тамг XVIII-XIX вв., известных в предгорных и горных местностях Предкавказья. Далее характеризуется этнический состав населения долины реки Юцы и ближайшей округи в конце XVIII – первой половине XIX в. В результате проведенного исследования авторы пришли к выводу о том, что Джинальский грот до начала или середины XIX в. использовался местным кабардинским и абазинским населением в качестве святилища. Здесь, вероятно, проводились языческие обряды, связанные с культами скотоводства, плодородия и охоты.

В общественно-политической жизни современной России одно из наиболее значимых мест занимает политика исторической памяти. После безуспешных попыток «новой» российской элиты в 90-е годы XX века приобщиться к культуре и истории Европы, перекроив страну по образцу западных стран, в обществе назрел запрос на самостоятельный путь развития, основанный на самобытности своего социокультурного пространства. В высших эшелонах власти появилось осознание необходимости консолидации общества посредством продвижения в массы идеи единой исторической судьбы народов страны. В этих условиях во всех регионах страны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, активизировалась деятельность государственных и общественных организаций в направлении создания новых и популяризации уже имеющихся общероссийских коммеморативных практик, призванных объединить страну вокруг общей исторической памяти. В ходе исследования коммеморативные практики Кабардино-Балкарии были разделены на несколько основных групп: общегосударственные, общереспубликанские, этно-национальные, религиозные и коммеморации глобальной культуры. Также было выявлено, что значимое влияние на формирование коммеморативных практик в республике оказывают глобализационные процессы, особенно это проявляется в молодежной среде. Наибольшим конфликтным потенциалом обладают этно-национальные коммеморативные практики, связанные с историческим опытом титульных народов Кабардино-Балкарии.

Статья посвящена исследованию наиболее продуктивных способов актуализации семантики контрадикторной противоположности в производных антонимах кабардино-черкесского языка. Актуальность исследования обусловлена ростом научного интереса к изучению характерных особенностей языковых универсалий, в частности – словообразовательных средств выражения семантики противоположности в конкретном языке для целей дальнейшего сравнительно-типологического описания антонимов, выявления общего и специфического в способах и моделях их означивания. Анализ фактического материала продемонстрировал, что экспликантами семантики контрадикторной противоположности, которая реализуется производными именными и адвербиальными антонимами чаще, чем другие типы оппозитивных отношений, выступают аффиксальные маркеры негации, в числе которых наибольшую продуктивность проявляют суффиксальные средства (за исключением префиксального форманта мы-), в то время как в других языках, например, в русском, широко представлены и препозитивные словообразовательные элементы. Результаты проведенного исследования имеют значение не только для систематизации инвентаря словообразовательных средств создания антонимичности в кабардино-черкесском языке, но и для решения вопроса границ антонимии, а также могут быть использованы для дальнейшего разноаспектного изучения данного явления как в кабардино-черкесском, так и в других языках.

В адыгском эпосоведении образ нартского богатыря Тотреша рассматривается чаще всего в связи со сказанием о его поединке с нартом Сосруко. По этой причине он представляется персонажем или однозначно отрицательным, или же в оценочном плане не определенным. Такое впечатление не может рассеять и другое эпическое произведение, «Песня могучих нартов», в которой этот герой фигурирует как один из защитников нартского края. Между тем, данный образ встречается в ряде эпических сказаний адыгов, причем не всегда в негативном свете, хотя исследователи до настоящего времени не обращали достаточного внимания ни на это обстоятельство, ни на самого героя. В указанном плане особый интерес представляют два поэтических сказания-пшинатля «Войско устрашающий наездник одинокий» и «Раздвоенное копье Тотреша», которые привлекаются к рассмотрению впервые. Данным обстоятельством обусловлена актуальность темы настоящей статьи. Цель исследования – дать по возможности полное аналитическое описание сюжетики и основных мотивов сказаний о Тотреше, в связи с чем на протяжении всей работы в центре внимания автора остается анализ особенностей генезиса, эволюции и трансформации главных сюжетообразующих элементов, прослеживаются пути проникновения фольклорных универсалий в отмеченных сказаниях и определяются типы мотивов и сюжетов в соответствии с имеющимися указателями (АТ, СУС и др.). На основе проведенного анализа делается вывод, что большинство сюжетов об этом персонаже окончательно сформировалось на завершающем этапе продуктивного периода нартского эпоса в результате взаимодействия разностадиальных компонентов, что подтверждается наличием в них сюжетообразующих мотивов, основанных на архаических представлениях (змееборчество, бой отца с сыном или близким сородичем, «культурные подвиги» и др.), и мотивов более позднего происхождения (защита своей земли, культ силы и благородства и другие черты идеального средневекового рыцаря.). Стадиальное положение художественного образа получило отражение в его типологии и поэтическом языке сказаний. Проведенные наблюдения позволяют считать Тотреша одним из героев, чей образ является результатом логического завершения типов ключевых персонажей архаического эпоса адыгов.

В предлагаемой статье на материале творчества А.Г. Дымова выявляются некоторые аспекты, характерные для исследовательской интерпретации литературы адаба адыгских просветителей. Рассматривается ряд положений, закрепившихся в основополагающих литературоведческих трудах, посвященных прогрессивным тенденциям конфессионального образования в Кабарде рубежа ХΙХ – ХХ столетий. Устанавливается степень соответствия понятия «адаб» сочинениям, написанным конфессионально образованными деятелями адыгской культуры. Затрагивается проблема интерпретационных пределов в литературоведческих исследованиях, признанных ключевыми по обозначенному периоду, рассматриваются способы презентации сочинений адыгских «арабистов» в современных изданиях: сборниках и антологиях. Прослеживается связь способов презентации материала с особенностями его восприятия. В целях более точного и полного научного понимания исследуемых сочинений доказывается необходимость учитывать идейный контекст исламского реформаторства. В ходе сопоставления способов презентации «Адаба» А. Г. Дымова в двух антологических изданиях, выявляется перестановка смысловых акцентов, которая оказывается неизбежной при ознакомлении с «урезанным» вариантом этого произведения. Внимание к эпизодам, обусловленным интерпретационными пределами, представляется важным постольку, поскольку сопряжено с необходимостью восстанавливать смысловые звенья, которые в свое время не могли быть представлены.

Статья посвящена исследованию поэтического наследия кабардинского поэта Бетала Ибрагимовича Куашева. Поэтика и художественно-композиционная организация стихов и поэм Б. Куашева до настоящего времени не стали предметом отдельного исследования, чем и обусловлена актуальность заявленной темы. В статье впервые проводится комплексный анализ художественной парадигмы творчества поэта с акцентированием внимания на системе образов, метрико-рифмовочной конструкции произведений, жанровом разнообразии, а также на национально маркированном идиостиле автора. Исследуется уникальный и новаторский для адыгской (кабардино-черкесской) литературы инверсионный синтаксис, позволивший поэту провести реформу кабардинского стиха. Рассматриваются основные мотивные линии лирики и лиро-эпики Б. Куашева, выявляются виды рифм, использованные им в оригинальных сочетаниях (концевая рифма + фольклорная, например). Полученные результаты могут стать теоретическим подспорьем при дальнейшем исследовании творчества Б. Куашева, а также при изучении адыгской поэзии, в частности, лирических и лиро-эпических произведений. Они могут найти практическое применение в спецкурсах, исследовательских работах преподавателей, аспирантов и студентов.