THE EXPOSING MEANS OF CONTRADICTORY SEMANTICS IN THE DERIVATIVE ANTHONYMS (IN THE KABARDIAN-CIRCASSIAN LANGUAGE)

全文:

Введение

Антонимия, в основе которой лежит противоположная – оппозитарная семантика номинативных единиц, представляет собой одну из важнейших лингвистических универсалий, проявляющихся на различных уровнях языковой системы. Многочисленные исследования, проведенные в том числе на материале разноструктурных, генетически неродственных языков, подтверждают также универсальность основных классификационных схем типов выражаемой противоположности, семантики и структуры антонимов с некоторыми оговорками, обусловленными структурно-семантическими характеристиками конкретного языка. Специфичность антонимии проявляется, как показывают наблюдения, в области словообразовательно мотивированной производной антонимии, а именно в номенклатуре видов репрезентации семантики противоположности в антонимах-дериватах.

Вопросы, связанные с производными антонимами – языковыми сущностями с двойной референцией – изучались многими исследователями в связи со структурной классификацией антонимов в различных языках. Содержательно термин «производные антонимы» в специальной литературе обнаруживает идентичность с понятиями «словообразовательные антонимы» [Тихонов, Емельянова 1976; Новиков 2001, 2002; Пардаев 2010], «аффиксальные антонимы» [Апресян 1973], «деривационные антонимы» [Арнольд 1986], «деривативы» (derivatives) [Devlin 1987]. Вместе с ним используются понятия «грамматические или лексико-грамматические антонимы», «однокорневые антонимы» [Новиков 1978; Миллер 1990]. В то же время признается, что не во всех случаях границы однокорневой и производной антонимии совпадают [Кумыкова, Кумыкова (Гучапшева) 2020].

Получая неоднозначную дефиницию у разных авторов, термин «производная антонимия» используется применительно к лексемам с противоположной семантикой, возникшим в результате словообразовательной деривации [Тихонов, Саидова 1980; Новиков 2001; Новиков 2002 и др.], или только к тем дериватам, которые имеют антонимичные / антонимообразующие аффиксы [Миллер 1990].

В настоящей статье под производными антонимами понимаются структурно-мотивированные лексемы, в которых семантика противоположности актуализируется с помощью словообразовательных средств. Основные типы семантических корреляций между контрастирующими единицами – контрарная, контрадикторная и векторная противоположности – могут быть реализованы как собственно лексическими (разнокорневыми, непроизводными), так и производными антонимами. Бинарная антонимия непроизводных (разнокорневых) слов в лингвистике в целом и в кавказоведении в частности разработана в большей степени, чем антонимия производных лексем, что объясняется отсутствием единства в понимании границ самого явления. В то же время замечено, что в некоторых языках доля производных антонимов значительно превышает количество непроизводных; так, например, в русском языке первые составляют 70% всего антонимического массива [Тихонов 1985]. Изучение антонимов кабардино-черкесского языка до настоящего времени также базировалось на интересе лишь к разнокорневым коррелятам [Яковлев 1948: 130-131; Шагиров 1962: 45-47; Апажев 2004: 70-76; КЧЯ: 43-47 и др.]. При этом вне поля зрения исследователей все еще остается существенный пласт словообразовательно маркированной лексики, вступающей в отношения противоположности. Данным обстоятельством определяется выбор объекта нашего исследования.

В рамках предлагаемой статьи рассмотрим производные антонимы кабардино-черкесского языка, реализующие отношения контрадикторной противоположности, а также проанализируем наиболее продуктивные средства экспликации избранного типа семантической корреляции. Их изучение имеет, на наш взгляд, особое значение не только для систематизации инвентаря словообразовательных средств, участвующих в создании антонимичности, но и для целей определения в дальнейшем границ антонимии, а также для сравнительно-типологического описания антонимов, выявления их характерно-специфических и общих черт применительно к разным языкам, чем и обусловлена актуальность обращения к данному аспекту.

 

Особенности контрадикторного типа противоположности

и средства его репрезентации в антонимической оппозиции

Антонимия, будучи проявлением общих законов человеческого мышления, определяется в логике как несовместимость терминов, которые связаны между собой отношениями контрарности и контрадикторности. Общей чертой несовместимых понятий является то, что содержание одного из противопоставленных понятий отрицает содержание другого. Отношения контрарности порождают противопоставленность противоположных понятий, которые являются крайними членами определенного логического ряда, допускающими наличие среднего, третьего члена оппозиции. Отношения контрадикторности характеризуют противопоставленность противоречащих понятий, между которыми невозможно наличие третьего, промежуточного понятия, так как они исключают друг друга. Контрадикторная противоположность имеет такие особенности, как: 1) суждения не могут быть одновременно истинными; 2) суждения не могут быть одновременно ложными; 3) из двух противоречащих друг другу суждений одно непременно истинно, а другое ложно, третьего не дано [Ивин, Никифоров 1997: 145].

Основанный на принципе взаимного исключения контрадикторный тип семантической корреляции отличается наличием семы отрицания в значении одного из членов антонимической оппозиции: полное отрицание значения одного из оппозитов автоматически предполагает значение другого. При этом в структурно-немотивированных лексемах-коррелятах сема негации содержится имплицитно и обнаруживается лишь в оппозициях: пэж «правда» – пцIы «ложь» (ложь = не+правда), псэу «живой» – лIа «мертвый» (мертвый = не+живой). В структурно-мотивированном негированном члене бинарной оппозиции в качестве экспликантов семантики отрицания выступают различные словообразовательные средства. Например, в русском языке это префиксальные морфемы не-, без-/бес- (и менее продуктивные контр-, противо-, а-, де-(дез-) (грамотный – неграмотный, шумный – бесшумный, гуманный - антигуманный), в английском языке – префиксы un-, in- (c вариациями im-, il-, ir-): happy «счастливый» – unhappy «несчастный», convenient «удобный» – inconvenient «неудобный»), в тюркских языках – суффиксальные морфемы -sız/ -siz/ -suz/ -süz (akil «ум» – akilsiz «глупый», lezzet «вкус» – lezzetsiz «невкусный, безвкусный»).

Поскольку реализация контрадикторного типа оппозиционных отношений в производных антонимах связана с экспоненцией семы негации, рассмотрим наиболее продуктивные модели словопроизводства кабардино-черкесского языка, участвующие в данном процессе. Замечено, что контрадикторная противоположность в большей степени представлена именными и адвербиальными антонимами [Кумыкова, Кумыкова (Гучапшева) 2019: 138-139]. Соответственно, модификаторами значений компонентов оппозиции выступают словообразовательные средства, характерные для данных классов слов. Их можно разделить на два типа: 1) аффиксальные морфы, использование которых придает исходному слову противоположный смысл; 2) коррелирующие аффиксы, присоединение которых к основе одного и того же слова создает контрадикторно противопоставленные лексемы. При этом в первом случае оппозиты образуют словообразовательную пару, во втором – члены антонимической пары кодеривативны и не составляют словообразовательной пары.

К экспликантам первого типа относятся отличающиеся высокой продуктивностью аффиксальные форманты мы- и –ншэ.

Аффиксальный морф м(ы)- – один из древних морфологических средств передачи отрицания в адыгских языках, восходящий к западнокавказскому единству. С его помощью категория отрицания реализуется также в убыхском, абхазском и абазинском языках. Лингвистами отмечается, что данный аффикс при присоединении к глагольным основам может иметь как статус префикса, так и статус суффикса. При этом признается, что суффиксальный способ выражения отрицания с помощью –м(ы) вторичен по сравнению с префиксальным способом, т.е. суффикс отрицания –м(ы) восходит к префиксу отрицания м(ы)– [Кумахов 1989: 209-210].

Особенностью рассматриваемого маркера мы- является его совместимость, наряду с глаголами, также с именами, наречиями, местоимениями. Обладающий характеристиками амбификса формант мы- при присоединении к именным основам может выступать в препозиции (в качестве префикса) или интерпозиции (в качестве интерфикса), привнося в имена противоположную, отрицательную семантику. С его помощью образуются контрадикторные антонимы: 1) качественные прилагательные: екIу «пригожий, приличный, подходящий» – е-мы-кIу «неприличный, неподходящий», зэфэгъу «одинаковые по цвету» – зэ-мы-фэгъу «разноцветные, различные по цвету», зэгуэгъу «парные (об обуви, перчатках и т.п.)» – зэ-мы-гуэгъу «непарные (об обуви, перчатках и т.п.)», зэбзэгъу (говорящие на одном языке) – зэ-мы-бзэгъу (говорящие на разных языках), зэщхь «похожие» – зэ-мы-щхь «непохожие», еджэф «имеющий способности к учебе» – е-мы-джэф «не имеющий способностей к учебе», хъуа «спелый» – мыхъу(а) «неспелый»; 2) сложные прилагательные и существительные, состоящие из двух основ: гурыхь «приятный» – гуры-мы-хь «неприятный», щхьэхуит «свободный» – щхьэхуи-мы-т «несвободный, зависимый», лъэрыхь «ходячий (о больном)» – лъэры-мы-хь досл. «неходячий (о больном)», «тяжелобольной, слабый, беспомощный», Iэрылъхьэ «наличный» – Iэры-мы-лъхьэ «безналичный» [Шериева 2014].

С помощью данного форманта образуются также эвфемистичные антонимы, выполняющие роль промежуточного, «некрайнего» члена в контрарной (градуальной) антонимической оппозиции (щIалэ «молодой» – мы-щIалэ «немолодой» – жьы «старый», ин «большой» – мы-ин «небольшой» – цIыкIу «маленький»).

Суффиксальный морф -нш(э) передает отсутствие или наличие в недостаточной мере референтной конституэнты, означенной производящей основой имени прилагательного, существительного, наречия, таким образом образуя контрадикторный антоним к мотивирующему слову: цIыхугъэ «человечность» – цIыхугъэншагъэ «бесчеловечность», къайгъэшы «скандальный» – къайгъэншэ «миролюбивый», Iэуэлъауэу «шумно» – Iэуэлъауэншэу «бесшумно»: Сэ къысхуэшхыдэ а щхьэгъэузхэр си пIэм къихутамэ сеплъынт я лIыгъэри, я бэшэчагъри, я цIыхугъэри здынэсым! (Абазэ Л.) «Если бы те, кто меня осуждает, оказались на моем месте, я бы посмотрела, как они проявляли бы мужество, выносливость и человечность». – Пэжщ, иджыпсту зи сабийр роддомым къыщIэзынэу хыхьэжыр гъунэжщ, абыкIэ зыри пхуэгъэгузэвэнукъым, ауэ, итIани, ар цIыхугъэншагъэщ, нэхъ Iей жумыIэнумэ... (ШэджыхьэщIэ Хь.) «Да, сейчас немало тех, кто оставляет своих детей в роддоме, этим никого не удивишь, но все же это проявление бесчеловечности, если не хуже». Iэуэлъауэу, мэзым хьэкIэкхъуэкIэу щIэсыр къыкIэлъыжэу фIэкIа умыщIэну къажэ и пхъум пежьащ ар (Абазэ Л.) «Он отправился навстречу дочери, которая бежала так шумно, будто за ней гнались все звери, обитавшие в лесу». – Юланэ игъэдыхьэшхын и мураду Азэмэт Iэуэлъауэншэу екIуэлIащ и щхьэгъусэр зыщIэлъ пэш щхьэхуэм (Къармокъуэ М.) «Азамат бесшумно подкрался к комнате жены, рассчитывая рассмешить Юлиану».

В кабардино-черкесском языке обнаруживаются антонимичные формы с заимствованным суффиксальным маркером отрицания -сыз (в адыгейском – -цыз), который восходит к тюркскому привативному аффиксу sız/ -siz/ -suz/ -süz [Анчек 2015]. Данный формант семантически тождествен суффиксу -нш(э), однако не отличается активностью в словообразовательных процессах современного литературного языка. Можно привести лишь единичные примеры, в которых суффиксальный морф -сыз (-цыз) выступает в качестве самостоятельного репрезентанта семантики противоположности (къулей «богатый» – къулейсыз «нищий», «неверующий»; в адыгейском языке: Iэдэб «вежливый, корректный» – Iэдэбцыз «невоспитанный»), и в паре с коррелирующим аффиксом тюркского происхождения -лы, выражающим качественность, относительность, изобилие или склонность к чему-либо (динлы «ярый сторонник религии» – динсыз «безбожник», угъурлы «добрый» – угъурсыз «зловредный»).

Экспликанты второго типа – коррелирующие антонимичные аффиксы – в кабардино-черкесском языке представлены суффиксальными морфами, в отличие, например, от русского языка, располагающего также набором препозитивных коррелирующих словообразовательных элементов, типа: без- / о- (бездарный – одаренный), без- / раз- (безумие – разум) и др.

Антонимическую оппозицию создают однокоренные лексемы, контрадикторная противоположность которых эксплицируется противопоставленными парами аффиксов, одним из которых выступает суффикс -фI(э)-, имеющий значение указания «на наличие в достаточной степени или в большом количестве того, что обозначается производящей основой» имени прилагательного или существительного [КЧЯ: 134-136]. Адъективы-корреляты с противоположным значением и антонимичные субстантивы образуются с помощью суффиксов, передающих полное отсутствие или наличие в недостаточной мере десигната производящей основы, таких как:

-ншэ: акъылыфIэ «умный» – акъылыншэ «безумный, глупый», фафIэ «привлекательный» – фэншэ «невзрачный, неприглядный», насыпыфIэ «счастливый» – насыпыншэ «несчастный» (Ефэныр хыфIидзэри, фIыри къыщIэщыжащ. Ар зэрыМэчрэIилт: хьэлэлт, гущIэгъулыт, акъылыфIэт, макъ жьгъыру иIэт, щIэныгъэншэтэкъым, шууей Iэзэт (Къармокъуэ М.) «Как только он бросил пить, проявилось всё хорошее. Это тот же Мачраил: добрый, отзывчивый, умный, со звонким голосом, не без образования, ловкий наездник». – Псори пэплъэрт куэдрэ къэмыхъу апхуэдэ зэIущIэм къемыщхь гуэри къытехъуэным. Хэту пIэрэ нэхъапэ къыщиудынур? Нэхъ акъылыншэр? (Къармокъуэ М.) «Все ждали, что на собрании, которое случалось не так часто, должно произойти нечто из ряда вон выходящее. Интересно, кто первый сорвётся? Самый безумный (глупый)?»);

-гуэ: бжьыфIэ «представительный, видный» – бжьыгуэ «невзрачный, непривлекательный» (ФызыфIым лIы Iейр добжьыфIэри, фыз Iейм лIыфIыр добжьыгуэ. Уигу къэгъэкIыж ар зэрыщытар. Ар бжьыгуэ зэрыхъуам уи зэрани хэлъщ (Бозий Л.) «У хорошей жены и плохой муж становится видным, у плохой жены и хороший муж невзрачен (теряет вид). Вспомни, какой он был. В том, что он стал невзрачным, есть и твоя вина»);

-джэ: гуащIафIэ «полный сил, сильный» – гуащIаджэ «бессильный, маломощный», фафIэ «привлекательный» – фаджэ «невзрачный, непривлекательный» (Сэлам къыщрихыжым, абы Бэрбэчым IэплIэ къыхуищIурэ къыжриIащ: «Сэ IэплIэ зыхуэсщIыр уи закъуэкъым, щIалэфI. Сэ мы IэплIэр хузощI лIыгъэ зыхэлъ фи къэбэрдей лъэпкъ гуащIафIэм зэрыщыту» (Къармокъуэ М.) «Прощаясь, он обнял Бербекова и сказал: «Я обнимаю не только тебя, хороший парень. Я обнимаю весь ваш доблестный и сильный кабардинский народ». ЛIы гуащIаджэ кърихьэлIэкIэ, зэщхьэщихын лъэмыкIыну апхуэдиз и инагъыу зэтелъхьат (мывэхэр) (Нартхэр). «Камни были сложены так крепко и высоко, что какой-нибудь не очень сильный (маломощный) мужчина не смог бы их разобрать»);

-ей: гурыфI «хорошее настроение» – гурей «плохое настроение», нэфI «благосклонность, доброжелательность» – ней «недоброжелательство, злость, гнев» (И гурыфI къикIамэ, дунейр щхъуантIэ дахэ ещI, хъарбызхэм IэфI къыщIелъхьэ, мыIэрысэхэр егъэдыхьэрэн, хъыджэбзхэм я Iупэхэр шкIэплъкIэ елэ; и гурей къикIамэ, пшэм зыхегъапщкIуэри дунейр егъэнэщхъей, дэри дыхуэзэшрэ зыдгъэщхъыу махуэр дегъэгъакIуэ (Нало З.). «Когда у него хорошее настроение, природа зеленеет, арбузы наливаются сладостью, яблоки становятся румяными, губы девушек окрашиваются в алый цвет, а когда настроение плохое, прячется в облаках и мир меркнет, да и мы тоже, скучая и съежившись, проводим день». ФыкIуи жефIэ мо пщы ней-псейм и щIыр си гум ирихьащи, жылэр зэрыжылэу дытотIысхьэ, и ней фIэкIи и нэфIи сыхуейкъым (Адыгэ IуэрыIуатэ). «Идите и скажите (ему), что мне понравилась земля того ненасытного князя и мы всем селом там (по)селимся, и мне не нужны (не интересны) ни его благосклонность, ни его гнев». Уий, нартхэ, фи ней, уий, нартхэ, фи нэфI! (Нартхэр) «О, нарты, что ваш гнев, о, нарты, что ваша благосклонность!»).

Производным прилагательным с компонентом -бэ, десигнатом которого является некое множество, большое количество, контрадикторно противостоят прилагательные с суффиксом -ншэ, обозначающим «отсутствие» того, что номинировано производящей основой: быныбэ «многодетный» – быныншэ «бездетный», бжьабэ «с ветвистыми рогами» – бжьэншэ «безрогий»: Фыз быныбэщ, илI тутнакъым щIэупщIэну гъуэгу техьащ (ЩоджэнцIыкIу А.) «Многодетная женщина собралась навестить мужа в тюрьме». – «Быныншэр насыпыншэщ жаIэу, мычэму гуныкъуэгъуэ къезытхэм аргуэру къагъэубэлэцагъэнщ», – аращ Хъэджэт и гур япэу здэжар (Бозий Л.) «Наверное, опять ее завели те, кто постоянно ей добавляет переживаний, повторяя, что бездетная (женщина) всегда несчастна», - подумала сразу Хаджат».

Адъективным формам с аффиксальными морфами -гъуафIэ, -кIафIэ семантически противопоставлены однокорневые прилагательные с суффиксами -гъу(э)ей, - кIей, -ней, -ей. Первые указывают на то, что действие, состояние, выраженное исходной основой, легко производимо, вторые – на то, что трудно производимо: лъагъугъуафIэ «привлекательный, симпатичный» – лъагъугъуей «противный, несимпатичный», гурыIуэгъуафIэ «легкий для восприятия» – гурыIуэгъуей «трудный для восприятия», гутехуэгъуафIэ «терпимый» – гутехуэгъуей «нестерпимый, невыносимый», гъуэтыгъуафIэ «легко обнаруживающийся» – гъуэтыгъуей «редкостный, дефицитный», гъущыгъуафIэ «быстро сохнущий» – гъущыгъуей «долго сохнущий», къеджэгъуафIэ «легкий для чтения» – къеджэгъуей «трудный для чтения»; щIыкIафIэ «умеющий себя вести, воспитанный, тактичный» – щIыкIей «не умеющий себя вести, невоспитанный, нетактичный», дэкIыгъуафIэ «легкий для прохода, проезда» – дэкIыней «труднопроходимый», дэкIыпIей «труднопроходимый»: Астемыр, мылъку имыIэми, мылъку зиIэм къахэщырт бжьыфIагърэ акъылыфIагърэкIэ, лъагъугъуафIэт (КIыщокъуэ А.) «Астемир, хотя и не был богат, отличался представительностью и умом, был привлекателен». – ЖиIэм семыдаIуэ хуэдэ зысщIауэ, ар здэсшэм дынэса нэужь сызэреупщIынур сщIэртэкъым, мо щIалэ лъагъугъуейр цIомпI жиIэу зэпрысхулыкIыу сеуэу сымыутIыпщыжынумэ (КIыщокъуэ А.) «Притворившись, будто не слушаю, я думал о том, каким образом мне его спросить, когда доедем до места, или, может, отхлестать по лицу этого противного парня и отпустить его». Хъыджэбзыр дахэ дыдэщ, хьэл дахэ хэлъщ, щIыкIафIэщ, дэбгъуэн щыIэкъым (КIыщокъуэ А.) «Девушка очень красива, с хорошим характером, воспитанна (досл. прекрасного поведения), не к чему придраться». – ЩIыбым дэта сабийхэр Иван Иванович къыщIихуэжа щхьэкIэ, унэ кIуэцIым щыщIыкIейхэт, Верэ Акимовнэ едэIухэтэкъым (ХъытIу С.) «Иван Иванович загнал детей домой, но и дома они вели себя плохо (вели себя невоспитанно), не слушались Веру Акимовну».

 

Заключение

Контрадикторная противоположность – тип семантической корреляции, основанный на принципе взаимного исключения, при котором отрицание значения одного из оппозитов предполагает значение другого. Тот факт, что данный тип логико-семантической оппозиционности реализуется в кабардино-черкесском языке чаще всего именными и адвербиальными антонимами, предопределяет состав словообразовательных средств, участвующих в экспликации семантики контрадикторности. Аффиксальные средства, реализующие значение противоположности, распадаются на две группы: одни образуют антонимы к мотивирующему слову, другие создают антонимические пары, присоединяясь к основе одного и того же слова. Специфичным является продуктивность суффиксальных аффиксов как в первой группе аффиксальных средств (наряду с амбификсом негации мы-), так и во второй группе коррелирующих аффиксов – экспликантов контрадикторности.

Результаты проведенного исследования имеют значение не только для составления полного инвентаря словообразовательных средств создания антонимичности в кабардино-черкесском языке, но и для решения вопроса границ антонимии, а также могут быть использованы для дальнейшего разноаспектного изучения данного явления как в кабардино-черкесском, так и других языках.

作者简介

D. KUMYKOVA

Institute for Humanitarian studies – branch of the FSBSE «Federal Scientific Center ‘Kabardin-Balkar Scientific Center of the Russian Academy of Sciences’»

编辑信件的主要联系方式.
Email: dina07-09@mail.ru

E. KUMYKOVA (GUCHAPSHEVA)

Institute for Humanitarian studies – branch of the FSBSE «Federal Scientific Center ‘Kabardin-Balkar Scientific Center of the Russian Academy of Sciences’»

Email: etkumykova@mail.ru

参考

补充文件