Новые методологические подходы современной психологии в цифровом обществе

Полный текст

Монография и статьи А.Л. Журавлева и Е.А. Сергиенко [4–6] посвящены крайне актуальной и назревшей теме, связанной с необходимостью анализа современного состояния методологии психологической науки. Современное общество, изменения в котором являются вызовом для психологии, оказывает насколько назрело обсуждение этой проблемы и насколько важным для понимания того, что происходит и с людьми, и с обществом, важна адекватная методологическая система современной психологии.

Поэтому главное, что хочется отметить в работе А.Л. Журавлева и Е.А. Сергиенко, — это крайняя актуальность и значимость поставленного в их работе вопроса.

Сложность современного мира, его изменчивость, вариативность и неопределенность стали предметом исследования в разных дисциплинах и с различных позиций. Не осталась в стороне от этого вызова современности, как показывают многие работы, в том числе и обсуждаемые статьи, и психология, в которой исследования неопределенности и изменчивости затронули различные области психологического знания. При этом важным моментом становится не только методологическая рефлексия ситуации, но и возможность найти какие-то устойчивые связи в этой текучей современности и сконструировать новую методологию [8].

Крайне важным в данных статьях и монографии является то, что в них очень четко просматривается тенденция к новым вариантам построения методологической сетки координат. И, конечно, совершенно естественно, что авторы начали с построения системы, в которой анализируется и весьма корректно и квалифицированно, весь спектр понятий, разрабатываемых учеными Института психологии РАН [4–6].

Однако хотелось бы сразу отметить, что этот весьма плодотворный подход может считаться только первым шагом в рассмотрении проблемы категоризации понятий психологии. Методологические проблемы при изучении современного мира связаны не только с необходимостью постоянной оценки и переоценки теоретических и исследовательских парадигм, но и с необходимостью постоянной переоценки и реинтерпретации полученных материалов. С этой точки зрения можно говорить о том, что психология цифрового общества может рассматриваться по аналогии с микромиром в точных науках [3]. В свое время М.М. Бахтин отмечал, что авторская речь строится с учетом “чужого слова” и без него была бы другой [1]. В связи с этим М.Г. Ярошевский отмечал, что текст, по которому история науки воссоздает движение знания, следует рассматривать как эффект не только интеллектуальной (когнитивной) активности автора этого текста, но и его коммуникативной активности [13]. Поэтому методология с необходимостью должна учитывать не только социально-исторические условия, определившие появление и развитие психологических концепций, но также изучение оппонентного круга, в котором появляются и развиваются новые концепции и понятия. С этой точки зрения следующим шагом должен стать выход за рамки понятий, создаваемых в Институте психологии РАН.

Поэтому фокус моих размышлений направлен не на анализ того, как авторы скомпоновали представленную ими категориальную систему понятий, а на вопрос о возможных вариантах современных методологических подходов в мире, который кардинально отличается от существовавшего еще десять-пятнадцать лет назад [11]. Особенно ясно необходимость новой методологии и нового исследовательского инструментария видна при изучении цифрового общества [2; 7].

В настоящее время главной особенностью современной методологии становятся разнообразные исследовательские конструкты, которые меняются, модифицируются, вбирая в себя новые факты и новые аспекты действительности. Ценность этих конструктов определяется гармоничным сочетанием в их содержании постоянства и изменчивости. Их важной характеристикой является гибкость и соотнесенность и с новой изменчивой действительностью, и друг с другом. То есть можно говорить скорее не о разных, отдельных конструктах, но о гибком гештальте с разными полями: когнитивным, социальным, эстетическим. То есть в современной методологии парадигма представляет собой не замкнутый эталон, но открытый гештальт с проницаемыми границами и возможностью переструктурирования [9].

Поэтому сегодня, видимо, должен рассматриваться вопрос о сопоставлении и согласовании различных способов классификации понятий современной психологии так, чтобы они отвечали современных научным тенденциям и современным знаниям [10]. И здесь мы возвращаемся к анализу стадий развития науки.

Видимо, сейчас можно уже говорить о пост-постмодерне как этапе развития современных знаний. Ведь в постмодерне анализируются межпредметные и междисциплинарные связи в психологии постиндустриального общества с учетом усиления влияния социокультурных факторов на развитие всех областей науки, не только гуманитарной, но и естественных и точных наук. Но уже Д. Белл, развивая концепцию постиндустриального общества, писал о грядущем цифровом мире, который сегодня стал реальностью [2]. Недаром У. Эко фокусировал внимание на незавершенности культуры и возможностях различных интерпретаций семиотических знаков [12]. Поэтому сегодня мы можем говорить о возможностях интерпретации знания и построения систем на нескольких уровнях — трансдисциплинарном, междисциплинарном и межпредметном.

Сейчас представляется важным посмотреть на развитие науки именно на межпредметном уровне, постепенно, по мере установления связей на этом уровне, переходить к возможности обобщения на междисциплинарном и трансдисциплинарным уровне, когда появляются новые варианты связей или, что точнее, новые научные области.

В рамках данной статьи не представляется необходимым углубляться в вопрос о переходе с междисциплинарного на трансдисциплинарный уровни анализа, так как сегодня существует несколько взглядов на то, что такое сегодня трансдисциплинарность, и эти взгляды существенно отличаются от того, что было в свое время предложено Ж. Пиаже [14]. Он, как известно, вставил междисциплинарные связи в глобальную систему, подчеркивая отсутствие четких границ между отдельными дисциплинами.

Сегодня мы еще не можем размывать границы, так же, как и в цифровой мета-вселенной пока еще остаются старые границы конкретных дисциплин, подходов, научных школ. Поэтому целесообразно трактовать трансдисциплинарность просто как один из способов исследования сопоставления категорий и понятий и всестороннего анализа самого понятия или системы понятий конкретной школы, например, научной школы Института психологии РАН.

Вопрос о границах изменений человека и, соответственно, наук о человеке при серьезных трансформациях окружающего мира не нов. Главная проблема, которую необходимо решать в этой ситуации, — выяснение того, насколько эти границы должны быть подвижными и проницаемым для воздействия окружающего, и насколько наука должна откликаться на эти воздействия. Казалось бы, именно психология цифрового общества провоцирует переход от матричной (или лестницы наук) классификации к сетевой [9–10]. Однако эта схожесть понятий обманчива, так как сеть интернета или связь в социальных сетях не подразумевает никакой категоризации или иерархии, но представляет из себя только коммуникативные цепочки. Так, например, в виде сети целесообразно представить связи различных субкультур или коммуникации между отдельными людьми внутри художественного или научного сообщества. Но с точки зрения методологии соединение понятий по сетевому принципу приводит к размыванию смысла и конкретного понятия, категориального строя научной школы и конкретной науки.

Я в свое время предлагала соотношение сети и невода [9], но, видимо, этот подход также не дает возможности соединения в систему различных понятий из разных школ, например, соотнести понятие коллективного субъекта и коллективных представлений, или соединять понятия идентичности и субъекта. И главное, оставляют без ответа вопрос, надо ли это делать, втискивая уже устоявшееся понятие, наглядно связанное с другими понятиями определенной школы в целостную систему, в совершенно другую систему понятий другой научной школы.

Поэтому, конечно, говорить о сетевом принципе нецелесообразно. Ведь так невозможно понять иерархию в системе категорий, что необходимо и для дальнейшего выстраивания горизонтальных связей, в том числе и цепочек таких связей. И, возвращаясь к предложенной мною аналогии, в случае перехода к междисциплинарности “невод” просто будет не в состоянии уловить основную концепцию, к которой можно в дальнейшем привязать сетевую цепочку.

При этом невозможно переходить от неклассической науки к постмодерну (междисциплинарности) и, тем более, к пост-постмодерну (трансдисциплинарности) в рамках методологии психологии, уходя от вопроса о соотношении ядра и периферии понятия. Ядра, как неизменного в определенной ситуации содержания, и периферии, которая изменяется быстро и гибко, влияя на изменения ядра понятия.

Возможно, надо говорить о варианте открытого гештальта с гибкими и проницаемыми границами на первом уровне построения системы и учете ядра и периферии понятия на втором уровне, где на периферии понятий возможны как раз пересечения разных гештальтов.

При этом одна система может рассматриваться как вариант одной “дисциплины”, тогда междисциплинарность, как вариант инсталляции, может идти по схеме горизонтального соединения между отдельными периферийными полями понятия, в то время как ядра понятий — это содержание, вкладываемое в понятие конкретной научной школой.

Невозможно обойти стороной и оппонентный круг современной психологии, который влияет на отбор понятий в ядро и, возможно, способен как невод ловить ядерные основания разных понятий, закладывая новую сеть.

Таким образом, вопрос о систематизации понятий хотя бы внутри отечественной психологии пока остается открытым, но сама дискуссия представляется крайне плодотворной для дальнейшего развития категориального строя отечественной психологии. И, возможно, эта дискуссия станет отправной точкой для составления хотя бы первоначального “скелета” ядерных категорий, в котором можно будет выстраивать горизонтальные и вертикальные, и даже сетевые связи.

Об авторах

Т. Д. Марцинковская

Автор, ответственный за переписку.
Email: psy.journ@yandex.ru
Россия, Москва

Список литературы

Дополнительные файлы