DEVELOPMENT OF CRAFTS AND INDUSTRIES ON THE PLAINS AND FOOTHILLS OF DAGESTAN AND THEIR ROLE IN THE ECONOMY OF THE REGION AT THE TURN OF THE XIX-XX CENTURIES

Full Text

В начале пореформенного периода дальнейшее развитие на равнине и предгорье Дагестана получили разнообразные промыслы. В малоземельном Дагестане различные виды кустарных промыслов занимали в экономике третье по значению место – после традиционных отраслей сельского хозяйства – животноводства и земледелия, давая от одной пятой до половины валового дохода в бюджете отдельных крестьянских хозяйств. Они являлись важным подспорьем в бюджете сельского хозяйства. Но с развитием изделия стали все более приобретать товарный характер, а для их изготовления стали чаще использовать привозное сырье. Однако далеко не все промыслы выдерживали конкуренцию с развивающейся фабричной промышленностью. Так, в Дагестане постепенно приходило в упадок кустарное оружейное производство. Большая часть продукции (за исключением ювелирных изделий и ковров) ориентировалась на местные рынки сбыта.

На рубеже XIX-XX вв., в условиях происходившего процесса классовой дифференциации и развития товаро-денежых отношений в деревне «крестьянская домашняя промышленность Дагестана все более перерастала в ремесло и принимала форму мелкотоварного производства» [Булатов 1996: 59].

«Изменения в жизни кустарных промыслов Дагестана, в том числе его равнинной и предгорной части, тонко подметил Е.И. Козубский в своем докладе, прочитанном на 1-ом съезде деятелей по кустарной промышленности Кавказа в Тифлисе в 1902 г. «Фабричные продукты», – говорил он, – начинают конкурировать с изделиями кустарей. Достаточно указать на факт довольно широкой распродажи в городах области сукна, выделанного московскими фабриками по образцу туземного. Но, несмотря на это, и теперь, вероятно, еще долгое время, кустарная промышленность, обрабатывающие все виды местного сырья, будет распространено в области повсюду, при чем, почти каждый из ее округов выделяется одним или несколькими производствам. В экономической жизни населения области, кустарная промышленность играет видную роль и служит одним из главных источников народного благосостояния» [Козубский 1902; 76].

Когда такие промыслы, как шелкоткацкий, хлопчатобумажный, кустарная выделка железа, изготовление огнестрельного оружия, под влиянием конкуренции привозимых заводских товаров начали терять свое значение, другие – производство, связанное с переработкой шерсти, укрепляли свои позиции. Так, широко практиковалось производство изделий из шерсти в селениях Кюринского округа (Цмур, Гапца, Кон-кент, Канвиль, Алкадар, Курах, Икра, Койсуп, Кур-кент и др.) В аулах Гели и Чиркей Темир-Хан-Шуринского округа практиковалась выделка тулупов [Памятная книжка… 1901: 246].

Селение Ургмузда Кайтаго-Табасаранского округа было известно производством высокого качества сукна из верблюжьей шерсти (шерсть доставлялась из Средней Азии и Астраханской губернии) и белого сукна из специальных сортов шерсти и козьего пуха. Спрос населения на сукно был велик, его сбыт распространялся не только внутри Дагестанской области, но и в Закавказье, Персии и Малой Азии» [Булатов 1996: 59]. В 1915 г. суконным производством в Дагестане было занято 68 тыс. женщин, производивших продукцию на 952 тыс. руб. [ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 8. Л. 44].

Широкое развитие в начале ХХ века получило ковроткачество, особенно в Кюринском округе. Производством качественных ковров и паласов также занимались мастерицы селений Темир-Хан-Шуринского округа (Параул, Гели, Верхнее Казанище Дургели), чьи ковры продавались не только на российских, но и европейских рынках. В 1915 г. в Дагестане было произведено ковровой продукции на 200 тыс. руб. [ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 34. Л. 41].

Широкий спрос населения на изделия кустарей из различных металлов и дерева (косы, серпы, ножи, топоры, ножницы) в Кайтаго-Табасаранском, Кюринском, Темир-Хан-Шуринском округах способствовал дальнейшему развитию этой продукции, несмотря на рост конкуренции таких же изделий со стороны фабричного производства.

Статистические данные на 1901 г. свидетельствуют, что  число ремесленников и кустарей в Дербенте, Порт-Петровске, Темир-Хан-Шуре и в 9 округах области составляло 17 430 чел., в том числе в городах – 2209, в округах – 15221 [Памятная книжка… 1901: 248], т.е. численность ремесленников и подмастерьев в городах за десятилетний период с 1891 г. по 1901 г. увеличилось более чем в 2 раза.

В 1910 г. центром развитой кустарной промышленности являлся аул Карабудахкент Темир-Хан-Шуринского округа, где изготавливались, главным образом, кинжалы, а также различные сельскохозяйственные орудия. Искусство мастеров достигло высокого уровня: цена кинжала колебалась от 2 до 10 руб. [ЦГА РД. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2. Л. 8].

В некоторых районах Дагестана существовал лесной промысел с изготовлением деревянной посуды. Центром сельского промысла по обработке дерева в начале ХХ в. являлся Кюринский округ (селения Шахи-кент, Чулат, Зограб-кент, Чилит, Карчаг, Касум-кент, Махмуд-кент и др. [Памятная книжка… 1901: 246]. Кустари старались приспосабливаться к потребностям российского рынка, видоизменяя ассортимент своих изделий. Например, в связи с развитием курортов Минводской группы мастера изготавливали деревянные трости, ручки для зонтиков, ножи для разрезания бумаги, подсвечники и другие изделия, охотно покупаемые курортниками.

Значительное развитие среди жителей равнины и предгорья получили гончарный (в селениях Сулевкент, Испик, Джулии Кайтаго-Табасаранского округа), кожевенный (в селениях Ахмед-кент, Маджалис, Кудаку, Ирага, Дибгаша, Янги-кент Кайтаго-Табасаранского округа; Касум-кент, Цмур, Кабир Кюринского округа) промыслы [ЦГА РД. Ф. 71. Оп. 4. Д. 16. Л. 11].

К началу XX вв. в экономике Дагестана значительную роль играло развитие промыслов, где в ряде селений население занималось исключительно ремеслом. Число ремесленников в Дагестане в 1913 г. достигло 132,5 тыс. чел. [ЦГА РД. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2. Л. 8]. Для сравнения отметим, что в Ингушетии, Чечне, Балкарии, Кабарде, Карачае, на Дону, в Ставрополье ремесла являлись побочным занятием крестьянства наряду со скотоводством и земледелием.

По ходу развития рыночных отношений в некоторых случаях происходил процесс перерастания домашних промыслов в мелкотоварное производство. Определенную роль в этом играли посредники-скупщики, скупавшие крестьянскую продукцию, нередко снабжавшие мастеров сырьем, а также выступали и организаторами производства. В связи с этим товарное производство перерастало в капиталистическую мануфактуру, в то время, как, например, на Дону скупка готовой продукции имела место лишь в некоторых промыслах (деревообделочный, гончарный, винодельный, швейный), но ни в одном из них не была всеобъемлющей. Здесь процесс превращения скупщиков в предпринимателей капиталистического типа только начинался.

Еще в 1875 г. была учреждена специальная комиссия по исследованию кустарной промышленности, функционировавшая при Министерстве финансов России как структурная единица Совета торговли и мануфактур, призванная обследовать состояние народных промыслов и ремесел и оказывать необходимую поддержку их развитию. Вскоре подобные задачи и соответствующие функции были переложены на Министерство земледелия и госимущества, при котором образовался Кустарный комитет, в обязанности которого входили организация в центрах развитого ремесла школ для обучения молодежи, организация выставок лучших работ народных мастеров и создание оптовых складов в этих же центрах [Магомедов 1999: 146].

С 1901 г. при уполномоченном министерства земледелия на Кавказе был задействован Кавказский кустарный комитет, начавший научно-исследовательскую работу по изучению местных промыслов и ремесел, проведен съезд деятелей кустарной промышленности Кавказа (Тифлис, 1902 г.). Среди докладов, прозвучавших на этом съезде, два, положили начало целенаправленному и систематическому изучению промыслов и ремесел Дагестана: секретаря Дагестанского статистического комитета Е.И. Козубского [Козубский 1902] и Бакинского пробирера В.К. Згленицкого [Згленицкий 1902]. Значительное внимание съезд уделил традиционной технологии в шерстообработке.

Однако подобные меры не могли дать больших результатов – вместе с ростом ряда промыслов увеличился процесс общественного разделения труда, отделения промышленности от земледелия, зарождения и развития более высоких форм промышленности.

Широкому развитию консервной промышленности способствовало наличие сырьевой базы для производства фруктовых консервов и дешевой рабочей силы. Население многих аулов Южного и Северного Дагестана ввиду отсутствия удобных дорог и опыта консервирования продуктов садоводства и виноградарства, частично вывозило фрукты для продажи в города. Поэтому жители не были материально заинтересованы в расширении площади садов и виноградников. «В конце 1893 г. с пуском в эксплуатацию петровской линии Владикавказской железной дороги, для дагестанских фруктов открылся широкий доступ на рынки России» [Булатов 1996: 68]. Число предприятий консервной промышленности заметно возрастало, к 1903 г. в Темир-Хан-Шуре уже функционировало 15 заводов [Обзор Дагестанской области… 1904: 94]. Фруктовое пюре из абрикосов, персиков, груш и яблок имело широкий спрос в кондитерской промышленности России, что послужило толчком к дальнейшему развитию консервной промышленности в Дагестане. В 1910 г. насчитывалось 18 консервных заводов [Обзор Дагестанской области… 1911: 46], в 1915 г. – 34 [Обзор Дагестанской области… 1916: ведомость № 8].

Особую роль в жизни населения Прикаспийского побережья играл рыболовный промысел. В развитии рыболовства Дагестанской области 1890-е годы считаются исходным рубежом, открывающим новый, главный этап развития рыбной промышленности Дагестана. К 1914 г. удельный вес улова рыбы на Каспии в общероссийском рыболовстве увеличился, в то время как доля, например, Черноморского и Азовского бассейнов сокращалась. Во многом это объяснялось хищническим отношением к отлову рыбы. Основные рыболовные промыслы переместились на Каспий. Так, в 1911 г. Прикаспийский район доставлял 23 167 тыс. пудов рыбы, а Черноморский – 4 182 пуда, т.е. вместе они давали 27 349 пудов из 35 671 тыс. пудов добычи рыбы во всей европейской России (и более половины во всей Российской империи).

Общая доходность Прикаспийских и Причерноморских промыслов достигала почти 73 млн. руб. [ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 8. Л. 44]. Например, в Табасаранском округе Дагестана в 1902 г. ловлей рыбы занимались 49 ватаг, в которых в обычное время было 400 рыбаков, а во время лова – 9750 человек. [ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 8. Л. 44]. Кроме индивидуального, мелкого предпринимательского и артельного лова, добычей рыбы занимались крупные фирмы, одной из которых являлась астраханская фирма «Братья Сапожниковы», контролировавшая значительную часть ловли рыбы в Каспийско-Волжском бассейне, а также на Тереке и Кубани.

О развитии каладного промысла лова красной рыбы в Дагестанском районе Каспийского моря И.Ф. Правдин в 1912 г. писал так: «В шамхальских водах каладой пользуются более 5 лет, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы калада приобрела первое место в числе  всех других орудий рыболовства…» [Правдин 1912: 201]. О размещении производительных сил краснорыбного промысла в Дагестанской области можно судить по количеству лодок, действовавших на отдельных участках моря. Так, в 1910 г. в районе Порт-Петровска каладный лов велся на 70 лодках, на промысле Манас – на 40, на промысле Буйнак – на 50, на промысле Инчхе – на 40 [Правдин 1912: 2]. Вся красная рыба, добываемая в дагестанских водах Каспия, шла на заморозку, при этом посол не производился в связи с требованиями рынка. В 1913 г. водные просторы шамхала Тарковского взяла в аренду фирма З. Тагиева, который сразу же построил в Порт-Петровске большой холодильник. В 1914 г. фирмой З. Тагиева был получен самый большой улов осетровых – 26,2 тыс. центнеров [Правдин 1912: 3]. В южных водах дагестанского рыбопромыслового района Каспия рыбный каладный лов начал действовать в 1909 г. на промысле Гюргенчай, где он велся на 60 лодках.  Однако, «условия промысла при наличии больших глубин оказались неблагоприятными и в 1912 г. лов красной рыбы был здесь прекращен» [ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 12. Л. 197].

Каладный лов приносил рыбопромышленникам значительные доходы, но хищнический лов нанес большой урон в подрыве запасов осетровых рыб Каспийского бассейна. Лов подобным способом был запрещен законом в 1905 г., при чем действие этого закона не распространялось на воды, принадлежавшие наследникам шамхала Тарковского. Повсеместное же запрещение употребления в Каспийском море наживной крючковой снасти было узаконено 23 марта 1914 г. [Недошивин, Михин 1927: 69].

Общая добыча красной рыбы сулакского морского промысла в 1911 г. составляла более 2 тыс. центнеров. В море добывалось 125,4 центнеров икры, составлявшей 6,3 % к весу тела красной рыбы, в то время как в речных уловах выход икры составлял 15,3 % [ЦГА РД. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2. Л. 8].

Расположенные по морским берегам и устьям рек осетровые промыслы служили в основном местом приемки и обработки рыбы и получили название «скупных промыслов». Владельцами этих промыслов являлись мелкие, средние и даже крупные рыбопромышленники, начавшие активное освоение западного побережья Каспия еще в 1880-х. Рыбопромышленники, принимая или скупая от рыбаков рыбу, вступали с ними в договорные соглашения. Ловцы делились на две категории, подрядных и вольных, в соответствии с чем складывались и различные взаимоотношения между ловцами и рыбопромышленниками.

На базе крупных капиталовложений и развития каладного способа лова промысел осетровых в Дагестане достиг наибольшего развития в 1911-1915 гг., а среднегодовая добыча красной рыбы в указанный период увеличилась более чем в 2 раза. Однако, развитие морского краснорыбного промысла у берегов Дагестана не сыграло решающей роли в формировании рыбодобывающей и рыбообрабатывающей промышленности области – эта роль полностью принадлежала сельдяному промыслу [Надирадзе 1969: 143].

За 1908 г. Петровск и Дербент стали крупными центрами рыбной торговли, куда весной, во время лова сельди, съезжались промышленники и торговцы рыбой, в основном из южных губерний, а также тысячи рабочих [Обзор Дагестанской области… 1909: 43]. Арендуя свободные участки первоначально совсем за бесценок, рыбопромышленники охотно вкладывали в это дело свои капиталы [Бородин 1903: 34].

Привлеченные перспективами быстрого и легкого обогащения, за организацию сельдяного промысла брались и люди, плохо знакомые с методами ведения рыбного хозяйства и техникой рыболовства. В короткий срок сельдяной промысел, продвигаясь с севера на юг, занял все западное побережье Каспия. Промыслы переходили из рук в руки, от одного арендатора к другому. Разоряясь из-за недолова и конкуренции, мелкие рыбопромышленники оставляли начатое дело, которое тут же переходило в руки другого предпринимателя. Например, рыбопромышленник Афанасьев, открывший промысел на Рубасе в связи с проведением железной дороги, вскоре был вынужден передать свое дело фирме братьев Ванецовых. Расширив его, увеличив число рубасских промыслов до четырех, Ванецовы в свою очередь, не удержали их и сдали рыбопромышленникам Мирзоеву и Арзуманову. Ванецовы же, взяли участок южнее и построили промыслы Белиджи и Гюргенчай [Дагестанская промышленность… 1925: 158].

Таким образом, мелкие рыбопромышленники, не выдерживая конкуренции и разоряясь, постепенно отсеивались, а сельдяные промыслы сосредота-чивались в руках наиболее крупных арендаторов, строивших свои предприятия на сравнительно прочной технической основе при больших капитало-вложениях. Период бурного развития сельдяного промысла охарактеризовал Н.А. Бородин в 1904 г. «Значение этих промыслов, – писал он, – стало все более и более очевидным, а в 1900-1902 гг. в сельдяном деле этого края замечается настоящая горячка, выразившаяся в небывалом развитии этого дела по всему западному берегу Каспия, который из недавно еще пустынного и безлюдного, и почти не видевшего русского человека превращается ныне, в сезон рыбной ловли, в уголок астраханских промыслов с огромным количеством рабочих и сильным промысловым вооружением, дающим возможность в несколько недель заготовить многие сотни вагонов превосходного и притом доступного по цене народной массе рыбного пищевого продукта. Весь юг России питается уже петровской и дербентской сельдью морского лова» [Бородин 1903: 34].

В связи с наплывом рыбопромышленников, желающих арендовать рыболовные участки, арендная плата на дагестанские воды Каспия значительно возросла. Так, например, рыболовные участки Дербента в 1892 и 1893 г (до открытия движения по петровской линии Владикавказской железной дороги) сдавались в аренду за 650 руб. в год, а в 1899 г. арендная плата увеличилась до 4205 руб. [Обзор Дагестанской области… 1900: 81]. В 1903 г. ловом рыбы занимались 50 арендаторов и действовало 79 селедочных промыслов, на которых работали более 8 тыс. рабочих [Козубский 1904: 74]. Рыбная промышленность заняла ведущее место в экономике Дагестанской области, а города Порт-Петровск и Дербент превратились в крупные центры рыбной торговли. Сельдь сделалась «предметом спекуляции и своего рода биржевой игры», а красная и крупночастиковая рыба получили второстепенное значение.

Рыбные товары Дагестанской области нашли широкий спрос в юго-западных губерниях, на рынках центральной России, в столичных городах и даже за границей. Икра и балыки красной рыбы отправлялись в Вену и Берлин [Козубский 1904: 75]. В 1904 г. весь юг России снабжался петровской и дербентской сельдью [Бородин 1903: 35]. По данным В.И. Мейснера за 1912 г. «кавказский селедочный промысел завоевал себе вполне определенный и прочный рынок сбыта, охватывающий собой, главным образом, южную часть Европейской России» [Мейснер 1914: 130].

Уже в первое десятилетие сельдяной промысел Дагестана оказал непосредственное влияние на размещение сельдяного промысла всего Каспийского бассейна и занял в нем одно из ведущих мест, тем самым, явившись серьезным конкурентом рыбной промышленности Волго-Каспийского промыслового района. Наибольший улов сельди за всю историю сельдяного промысла наблюдался в 1917 г., когда в Каспийском море было добыто свыше 3300 тыс. центнеров сельди из которых 806,2 тыс. центнеров (24,4 %) приходилось на Дагестан [Махмудбеков, Дорошков 1956: 54].

Извозный промысел начала ХХ в. ассоциируется, прежде всего, с известным предпринимателем из с. Нижнее Казанище А. Даидбековым, который владел срочной почтой с перекладными через 15-20 км пути. Например, у Атлы-боюна, где меняли лошадей, имелись небольшая гостиница, буфет, конюшня. Из Темир-Хан-Шуры до Петровска почта Алмксуда доставляла пассажиров за 2,5-3 часа, в то время как на линейках, пассажиры добирались за 5 часов. Стоимость проезда до Петровска равнялась 1 рублю, до Кумуха – 3 рубля [Гаджиев 1992: 75].

14 апреля 1910 г. Даидбеков выкупил подряд на содержание почтовых станций. Он содержал 25 лошадей и станции в Дженгутае, Кази-Юрте, Урма, Леваши, Хаджал-Махи, Купиг, Кази-Кумух, Цудахаре, Кизил-Яре. Общий оборот в год имел 76356 руб. [ЦГА РД. Ф. 71. Оп. 4. Д. 23. Л. 22]. В дальнейшем он приобрел новых лошадей. Деньгами он получил 1913 руб. 97 коп., 272 руб. 50 коп и 186 руб. [ЦГА РД. Ф. 72. Оп. 3. Д. 2. Л. 97].

На подрядных работах Даидбеков так разбогател, что стал одним из самых состоятельных купцов в Дагестане, принимал активное участие в общественной жизни области.

По мере изменений, происходящих в социальной и экономической среде дагестанского общества равнины и предгорья, «менялись и формы основных промыслов, переходящих в ремесла и, наконец, в твердо слагавшиеся структуры, так называемую «крестьянскую промышленность», еще и со специализацией по изготовлению различных поделок» [Габиев 1973: 20].

Яркой и уникальной страницей истории мастерства и ремесел следует считать участие дагестанцев с 1850 по 1914 гг. в 42 региональных, общероссийских и всемирных выставках, из них 17 всемирных. На этих выставках дагестанцы получили 360 золотых, серебряных, бронзовых медалей и похвальных грамот. Таких результатов не имел ни один регион России. Эти выставки открыли миру Дагестан, который прославился сам и прославил Россию.

Таким образом, Россия постепенно втягивала дагестанцев и в первую очередь равнины и предгорья в водоворот капиталистического развития. Вследствие этого нарушалась патриархальная замкнутость, разрушались феодальные формы хозяйства, ускорялось социально-экономическое развитие рассматриваемых регионов. Происходила эволюция промыслов и их приспособление к новым условиям. Шел ускоренный процесс превращения домашних промыслов в ремесла и возрастания их товарности. Складывался рынок, когда из России в Дагестан ввозились товары фабрично-заводского производства, а из Дагестана изделия вывозились в Россию. Важным результатом втягивания равнинного и предгорного Дагестана в сферу капиталистических отношений стало появление и развитие фабрично-заводской промышленности.

В начале ХХ в. заметных успехов, главным образом, благодаря притоку капитала и рабочей силы извне, добилась в Дагестане капиталистическая промышленность.

About the authors

G. M. GUSEYNOV

Author for correspondence.
Email: gadgi_botlih@mail.ru

References

Supplementary files