Кабардино-Балкария в административно-территориальной системе Северного Кавказа в первой половине 1920-х годов

Полный текст

После прихода в октябре 1917 г. к власти одной из первоочередных задач большевиков стало внесение изменений в унаследованную от Российской империи систему административно-территориального устройства [Административно-территориальное… 2003: 202]. Во внутренней политике государства этот вопрос начинает занимать существенное место, как действенный и фундаментальный механизм реализации идейно-теоретических основ программы большевистской партии, что особенно касалось решения национального вопроса. Даже в условиях военно-политического противостояния в 1917–1920 гг. проводилась активная политика по внесению изменений в административно-территориальную систему [Лужин 1969: 7]. Учитывая трудности управления в условиях революционных процессов, в январе 1918 г. Совет народных комиссаров РСФСР предоставил местным органам власти право самостоятельно решать существующие в этой сфере вопросы [Коржихина 1986: 151].

Победоносное для советской власти завершение Гражданской войны создало необходимые условия для планомерного решения административно-территориальных проблем. В начале 1920 г. при Президиуме ВЦИК РСФСР была создана Административная комиссия, которая была призвана разработать основные принципы новой административно-территориальной системы. В состав комиссии вошли представители всех заинтересованных наркоматов и других ведомств. О ее высоком статусе свидетельствовало то обстоятельство, что она наделялась полномочиями разрешать конкретные проблемы формирования новых административных подразделений, более того, устанавливать границы национальных автономий [Шихавцова 2005: 86].

В декабре 1920 г. VIII Всероссийский съезд Советов принял решение о необходимости учитывать принцип экономического тяготения различных территорий. Данный фактор спустя несколько месяцев стал краеугольным при обосновании кабардинским руководством причин выхода Кабардинского округа из состава Горской республики.

Советская власть уделяла большое внимание Северному Кавказу, учитывая его полиэтничность и наличие многочисленных территориальных и административных проблем, влиявших на характер общей социально-политической ситуации в регионе. Особенность сложившихся исторических реалий заключалась в переплетении вопросов административно-территориального и национально-государственного устройства горских народов. В марте 1921 г. ВЦИК РСФСР утвердил основополагающий документ – «Основные положения о районировании», который фактически обозначил национальный признак, как определяющий фактор административно-территориального деления [Ансоков 1974: 136].

Становление автономии Кабардино-Балкарии неразрывно связано с вопросами определения ее статуса в региональной системе власти и управления в условиях активной фазы административно-территориального переустройства Северного Кавказа, который, по мнению представителей федеральных органов власти, отличался хозяйственно-экономическим единством. В связи с этим 13 февраля 1924 г. было принято решение образовать Юго-Восточную область РСФСР с центром в г. Ростов-на-Дону [Сулькевич 1926: 107]. В нее вошли Адыгейская, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская, Чеченская автономные области, а также Горская АССР [Хлынина 2003: 210].

К середине 1920-х гг. территориальные проблемы в отношениях между национальными автономиями оставались важным фактором развития социально-исторических процессов, хотя их накал значительно и снизился. Однако появился новый аспект проблем формирования нового административно-территориального пространства Северного Кавказа и системы управления национальными автономиями. Различные комиссии, которые были созданы в течение 1924 г. в недрах федеральных органов власти по вопросам разрешения этнотерриториальных проблем, исходили в своей деятельности из необходимости расширения общегорского земельного-территориального фонда. Это был важный фактор не только лишения основ этнотерриториальных противоречий, но экономического и политического укрепления национальных автономий, определения перспектив их устойчивого развития.

Председатель облисполкома Кабардино-Балкарии Б.Э. Калмыков связывал факторы социально-экономического развития автономной области с получением выхода к железнодорожным узлам. Он сформулировал и отстаивал идею включения Пятигорска в состав КБАО [Кажаров 2019: 291]. В 1922 г. были предприняты определенные действия для достижения этой цели. В частности, на состоявшемся 27–29 февраля 1924 г. бюро областного комитета РКП (б), на котором присутствовал А.И. Микоян, руководитель Кабардино-Балкарии вновь поднял указанный вопрос [Нечипурнова 1968: 144]. Со своей стороны, А.И. Микоян твердо выступал против включения Пятигорска в состав Кабардино-Балкарии. Его позиция заставила Б.Э. Калмыкова изменить свою позицию.

В наиболее концентрированном виде проблемы расширения общегорского земельного фонда были сформулированы руководителями горских национальных автономий на пленуме Краевого экономического совета, состоявшемся 8–12 марта 1924 г. Характер вопроса способствовал их консолидации. В повестке дня пленума были проблемы административного и экономического районирования Северного Кавказа. Материалы этого пленума до сего времени не были опубликованы, но они имеют принципиальное значение для понимания сути административно-территориального переустройства Северного Кавказа в 1920-е гг. На пленуме развернулась острая дискуссия по вопросу об административно-территориальной реорганизации Терской губернии. Б.Э. Калмыков выступил с защитой интересов Кабардино-Балкарии и других национальных автономий Северного Кавказа.

Один из руководителей Юго-Восточного отделения Госплана СССР В.Н. Хронин сообщил участникам пленума о предложении руководства Кабардино-Балкарии передать им некоторые части территории Терской губернии, которые экономически связаны с областью. Конкретнее, судя по стенограмме его выступления, речь шла о городах Пятигорск, Моздок, Георгиевск и др. Он сделал вывод, значительно преувеличив масштабы «территориальных претензий», согласно которому необходимо расформировать Кабардинскую область, как он выразился, так как «не Терская губерния тяготеет к Кабарде, а, наоборот, Кабарда тяготеет к этой губернии» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 104, 105]. Такая интерпретация смысла позиции Кабардино-Балкарии значительно накалила обстановку на пленуме. При этом он был не совсем точен. Б.Э. Калмыков под давлением обстоятельств, как было указано выше, вынужден был откорректировать свою позицию по вопросу присоединения Пятигорска к автономной области. На пленуме он ничего не говорил о Пятигорске и выступил с вопросом о Моздоке, Прохладном и Георгиевске [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 137].

Мнение Б.Э. Калмыкова было основано на том, что решение вопроса о присоединении новых территорий являлось непременным фактором социально-экономического и политического развития национальных автономий. Он считал необходимым обратить внимание присутствующих на исключительное значение экономического фактора: «если вы не дадите эти экономические пункты, то Ваша автономия явится вывеской. Она нам ничего не дала». Он считал, что экономические и политические интересы национальных автономий можно обеспечить только, если «…те или иные районы, связанные с отдельными национальностями, в ущерб даже районам, исторически сложившимся под давлением царского правительства, отойдут к националам» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 139]. Б.Э. Калмыков выступил за расширение прав, полномочий и самостоятельности национальных автономий. Он считал, что существующее положение не отвечает национальным интересам горских народов. На пленуме он открыто сформулировал свою мысль по данному вопросу: «…Вы националов забираете в такие ежовые рукавицы, что даже пыхтеть невозможно» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 140].

Необходимость присоединения Моздока Б.Э. Калмыков аргументировал историческими и демографическими факторами, связанными с его основанием и тем, что кабардинцы составляли там коренное население. Некоторые из участников пленума выразили сомнение в правдивости слов о кабардинском населении Моздока. В ответ Б.Э. Калмыков сказал: «Я утверждаю, что коренное население г. Моздок состоит исключительно из кабардинцев. В окрестностях Моздока целых три кабардинских селения и несколько хуторов осетинских. В районе Минеральных вод тоже кабардинцы и караногайцы. Вот на эти районы мы претендуем» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 140]. В конце своего выступления руководитель Кабардино-Балкарии решительно подчеркнул, что «…необходимо районироваться… в нашу пользу с отходом в нашу пользу нужных районов» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 141].

Б.Э. Калмыков выступил практически от всех национальных подразделений, сказав: «Терскую губернию, может быть, надо расчленить: часть отдать Дагестану, часть Чечне, часть Горской республике, часть Кабарде, часть Карачаю» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 139, 140]. Вне зависимости от мнения руководителей перечисленных национальных автономий, такой подход отвечал интересам горских народов Северного Кавказа в тех конкретно-исторических условиях.

Отдельные участники пленума поддержали Б.Э. Калмыкова. В частности, со многими его идеями выразил согласие председатель Краевого экономического совета Б.П. Позерн. Он считал, что принципы районирования должны учитывать необходимость выхода горских народов на плоскость. Поэтому он обещал, что все предложения подобного рода должны стать предметом для глубокого изучения и обсуждения. По его мнению, «ни один из этих вопросов не может быть обойден» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 142]. Н.Ф. Гикало, который имел на Северном Кавказе большой авторитет, также в основном поддерживал идею территориального расширения национальных автономий. Он полагал, что не было другой альтернативы для устранения малоземелья горских народов. По его мнению, опыт работы «7 или 8 комиссий» подтверждал необходимость изменения политики, которая с момента восстановления советской власти приводила к перманентным этнотерриториальным коллизиям в регионе [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 143]. Конкретно он затронул вопрос о взаимоотношениях Кабарды с соседними национально-государственными подразделениями. Он открыто заявил, что только за счет территории Кабарды нельзя решать проблему малоземелья населения Горской республики и Карачая. Он понимал, что это чревато политико-идеологическими потерями для советской власти, так как «это могло привести к усилению антисоветских настроений в кабардинской массе». Н.Ф. Гикало поддержал предложение Б.Э. Калмыкова о том, что Прохладный надо присоединить к Кабардино-Балкарской автономной области [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 145]. Н.Ф. Гикало выступил за присоединение Моздока к Горской республике, аргументируя свою позицию тем, что «город Моздок окружен осетинами». Поэтому «придется поставить вопрос о передаче Горской республике этой части вместе с Моздоком и сделать одним из районов автономной Горской республики…» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 145, 146].

На пленуме руководители других национальных автономий поддержали Б.Э. Калмыкова. В частности, председатель облисполкома Карачаево-Черкесской автономной области К. Курджиев отмечал необходимость расчленения Терской губернии между национальными автономиями и Кубано-Черноморской областью [Нечипурнова 1968: 44]. Сложившаяся ситуация была продиктована объективными историческими причинами, связанными с характером вхождения народов региона в состав России и политикой советской власти в решении земельного вопроса.

Руководители национальных автономий знали об исторических истоках многих национальных проблем. И они в различных политических ситуациях открыто высказывались, усиливаю свою позицию аргументами исторического характера. Например, на одном из пленумов облпарткома и облисполкома в июле 1923 г. Б.Э. Калмыков сделал исторический экскурс: «Старая Кабарда имела границу до Дона и в силу нажима царского правительства отступала и отступала до тех пор, пока не перешла Малку и не задержалась в том уголке, где она сейчас находится. Около полутора миллиона кабардинцев должны были покинуть родину и уехать в Турцию. Несколько сот тысяч погибло в Черном море, и этот оставшийся уголок царское правительство закрепило за Кабардой» [ЦДНИ КБР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 13. Л. 63]. Он затронул этот вопрос и на пленуме Краевого экономического совета. Более того, именно этот фактор лежал в основе его административно-территориальных предложений [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 139].

В ходе дискуссий на пленуме Краевого экономического совета было предложено, чтобы «авторитетная комиссия» решила вопрос об административно-территориальном будущем Терской губернии. Согласившись с таким предложением, один из его участников высказал мнение, что руководители национальных автономий и республик «поговорят, горские горячие инстинкты успокоятся и мы, может быть, решим отложить на будущий год» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 180, 181]. Желая предупредить негативную реакцию на эти слова и успокоить руководителей горских народов, Б.П. Позерн отметил, что все вопросы «по существу… берутся на очередь и Юго-Восточное бюро обязуется их поставить, когда к этому представится первая возможность» [ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 4. Д. 304. Л. 181].

Постановление ВЦИК от 21 июля 1924 г. об административно-территориальном разграничении национальных областей Северного Кавказа [Кажаров 2019: 299], устроившее все заинтересованные стороны, снизило накал земельно-территориальных проблем в регионе. Демонтаж Горской республики и образование на ее основе Северо-Осетинской и Ингушской автономных областей, а также Сунженского округа, которые заявили о своем желании войти в состав Юго-Восточной области, привели к поиску новых форм управления народами.

Юго-Восточная область РСФСР 17 октября 1924 г. была реорганизована в Северо-Кавказский край [Сулькевич 1926: 107]. В его состав вошли 4 автономных области и 11 административно-территориальных округов. Объясняя образование Северо-Кавказского края, первый секретарь крайкома А.И. Микоян говорил: «Наша задача объединить эти народности в одно политическое и экономическое целое, создать между ними братское единение, спаять в одну дружную, трудовую семью рабочих, крестьян, казаков, горцев и всех трудящихся» [Улигов 1979: 314, 315]. Ю.А. Кониев считал, что «деятельность общекраевых партийных и советских органов имела большое значение для последующего развития советской национальной государственности на Северном Кавказе» [Кониев 1973: 97].

В декрете регламентировалось, что автономные национальные области, входящие в состав Северо-Кавказского края, управляются областными исполнительными комитетами, избираемыми на съездах советов этих областей, и пользуются всеми правами, предоставленными им постановлениями Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета об образовании этих областей [Декрет ВЦИК… 1925].

По всем направлениям функционирования системы власти были определены принципы взаимоотношений между органами власти автономных областей и Северо-Кавказского края. В области внутреннего управления, народного образования, здравоохранения, социального обеспечения, судоустройства, местного хозяйства, местного бюджета и земельной, автономные национальные области в соответствии с Положением о крае были независимы от краевых органов управления, хотя программу и план своих работ в области местного бюджета и местного хозяйства автономные национальные области должны были согласовывать с общекраевым хозяйственным планом. Это обстоятельство было продиктовано тем, что Северо-Кавказский край определялся как единый хозяйственный механизм. В сфере финансово-налоговой, труда, рабоче-крестьянской инспекции, внутренней торговли и статистики автономные национальные области должны были подчиняться директивам как центральных органов власти, так и краевого исполнительного комитета и его президиума. Соответствующим краевым народным комиссариатам подчинялись структуры управления в области внешней торговли, железнодорожного транспорта и управления почтово-телеграфной сетью [Декрет ВЦИК… 1925].

Важное значение для национальных автономий имели полномочия областных органов власти по решению кадровых вопросов. Механизм решения этого вопроса определялся Положением о Северо-Кавказском крае. Исполнительный комитет автономной области имел право назначать заведующих отделами: финансов, труда, рабоче-крестьянской инспекции, внутренней торговли и статистического бюро, но за президиумом краевого исполнительного комитета закреплялось право отвода представленных кандидатур. Положительный для автономий момент заключался в том, что при возникновении разногласий национальные автономии имели право обращаться в Президиум ВЦИК [Декрет ВЦИК… 1925].

В положении о Северо-Кавказском крае определялись принципы взаимодействия областных, краевых и центральных (федеральных) органов власти. В случае несогласия краевого исполнительного комитета с постановлением областного исполнительного комитета автономной национальной области краевой исполнительный комитет имел право опротестовать означенное постановление в Президиуме ВЦИК. В случае несогласия областного исполнительного комитета автономной национальной области с постановлениями и распоряжениями краевого исполнительного комитета или президиума, он мог своим постановлением приостановить действие распоряжения краевого исполнительного комитета на своей территории и обжаловать его в Президиум ВЦИК [Декрет ВЦИК… 1925].

Принципиальное значение имело то обстоятельство, что автономные области сохраняли за собой право непосредственного выбора на своих областных съездах советов делегатов на Всероссийский Съезд Советов и на другие всероссийские съезды и совещания. Также автономные национальные области сохраняли право непосредственно сноситься с Президиумом ВЦИК и СНК РСФСР [Декрет ВЦИК… 1925].

Становление системы горских национальных автономий, в том числе и Кабардино-Балкарии, и формирование нового регионального административно-территориального пространства, результатом которого в первой половине 1920-х гг. стали образование Юго-Восточного края и его реорганизация в Северо-Кавказский край, неразрывно связаны. Национальные автономии были интегрированы в сложную иерархично соподчиненную административно-территориальную систему (региональную и федеральную) власти и управления советского государства. Объем полномочий был четко регламентирован, но в 1920-е гг. позволял еще обеспечивать функционирование национальных автономий, не ущемляя права и интересы народов и их элит.

 

Об авторах

Артур Гусманович Кажаров

Институт гуманитарных исследований – филиал Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук

Автор, ответственный за переписку.
Email: artur-kazharov@yandex.ru

Хамитби Борисович Мамсиров

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова

Email: mamsirhb@mail.ru

Карина Аслановна Кушхова

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова

Email: k_rina98@mail.ru

Список литературы

Дополнительные файлы