Практическая идея магии в «пантеизме маны» Марселя Мосса

В данной статье собраны теоретические модели определения магии как самобытного социального явления. При этом ключом в дефинитивной работе выступает различение магии и религии. Через многогранник определений (К. Леви-Стросс, Ж. Гурвич, В.И. Гараджа) мы фокусируемся на концепции магии Марселя Мосса. Последний характеризовал магию как практическую идею, где совпадают знание и опыт, а следовательно, магия не может существовать только как абстрактный или теоретический вопрос. Перед нами не привычный круговорот представлений и опыта, но их сплав. Магические представления становятся таковыми только при обрядовой реализации, которая в свою очередь может считаться магией постольку, поскольку задумывалась как магия, т.е. по Моссу - исходя из представлений о мане . Для Мосса мана - это номинальная, универсальная мера интенсивности связей между природными элементами (в том числе между людьми) . Магическое смыслополагание с точки зрения адепта магии не предусматривает считывания, открытия существующих где-либо значений, но активную интерпретацию идеи потенциального контакта или контраста всего со всем. Другими словами, мана не представляет собой реального содержания. Магический институт не диктует готовых, конкретных смыслов, но позволяет их выразить и поддерживать во взаимообусловливающих оппозициях, в дифференциальной системе. Таким образом, мы можем установить, что магическое мировоззрение на основе маны - это пластичное когнитивное образование, в котором можно проследить особое переплетение «космической свободы» и «традиционной несвободы» индивида-мага. Магия как знание не субстанциализируется ни в социальном, ни в природном, несмотря на ее прямое обращение к физическим качествам предметов и подыгрывание ролевым порядкам. Она выступает точным примером исключительно социального образования, поскольку ничто, кроме внутренне социальных механизмов, не оправдывает ее. Особая казуистика магии не объективируется за пределами специальных коллективных представлений.