Том 83, № 2 (2024)

Проблема жанровой природы «Выбранных мест из переписки с друзьями» – одна из давних, серьезнейших и до сих пор насущных проблем изучения последней книги Гоголя. С ней столкнулись уже первые читатели и критики в 1847 г., и с тех же пор интерес к жанру книги сопровождается особым вниманием к ее творческой истории. Общеизвестно при этом, что книга родилась в процессе работы Гоголя над вторым томом «Мертвых душ» и что в этот процесс Гоголь вовлек широкий круг близких и далеких читателей. Известно это из вышедшей в 1984 г. книги Ю.В. Манна «В поисках живой души: “Мертвые души”. Писатель – критика – читатель», где многолетний диалог «сочинителя» поэмы с читателем представлен фактическими и документальными подробностями, и в этом контексте ученым сделаны важные для понимания жанровых истоков замысла «Выбранных мест…» наблюдения. За прошедшие с того времени сорок лет существенно пополнился научный арсенал изучения гоголевской книги, и теперь мы можем по достоинству оценить и развить научный ресурс наблюдений Манна о диалогических истоках ее замысла.

В статье впервые публикуются 6 писем Д.С. Мережковского и одно письмо З.Н. Гиппиус к журналисту Э. Барфуччи (Barfucci, 1889–1966), написанные в 1932–1933 гг., а также часть переписки Мережковского с издателем Э. Бемпорадом (Bemporad, 1868–1944) (всего 16 писем за период 1933–1934 гг.).

В статье освещаются первичные результаты анализа данных картвельских языков, собранных и обработанных автором для типологической базы данных BivalTyp. Наиболее заметными на первый взгляд оказались случаи полной однородности и полной разнородности кодирования ядерных актантов двухвалентных конструкций, а также контексты, в которых рассматриваемые языки демонстрируют потенциал к переосмыслению неискомых предикатов в контекстах, выражающих значения искомых предикатов. Статью заключают соображения, в которых приводится трактовка описанных эффектов.

Грамматикализация оптативных форм и конструкций недостаточно изучена в типологической перспективе. Задача исследования – при помощи метода элицитации и анализа текстов описать синхронные свойства и путь грамматикализации оптативных конструкций в четырех марийских идиомах: моркинско-сернурском и волжском диалектах (< луговой марийский), а также горномарийских говорах с. Кузнецово и Микряково.

Рассматриваются конструкции, содержащие 1) императив 3 лица (юссив), 2) инфинитив на -aš, 3) форму непрошедшего времени 1 лица единственного числа (NPST.1SG), 4) дебитивную форму на -šaš. Для всех этих конструкций обсуждается возможность употребления с подлежащими 1SG и 3SG. Выясняется, что здесь марийские идиомы обнаруживают вариативность. Также парадоксальным образом обнаруживается, что оптативная конструкция с формой NPST.1SG используется с подлежащими 3SG.

Для описанных конструкций обсуждаются пути их грамматикализации: для этого используется метод междиалектного сравнения. Конструкция с императивом 3 лица развивается из формы императива, которая оказывается «смягчена» формой ретроспективного сдвига. Конструкция с инфинитивом возникает из независимых употреблений инфинитива, который в волжских диалектах начинает присоединять подлежащее 3 лица. Наибольший интерес представляет оптативная конструкция, развившаяся на базе формы NPST.1SG: мы предлагаем возможный механизм такой грамматикализации из контрфактивных употреблений. Наконец, еще одна оптативная конструкция развивается на основе дебитивной формы на -šaš.

В статье рассматривается рассказ И.С. Тургенева «Бежин луг» в контексте романа «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, что обусловлено сходством ситуаций, обрисованных в «Бежином луге» и в «Фаталисте»: герои, носители западной культурной традиции, ждут от «простого человека» ответа на вопрос, есть предопределение или нет, – и не получают ответа. Анализ черновой редакции рассказа и хода работы Тургенева над текстом «Бежина луга» показывает, что изменения, вносимые автором, последовательно увеличивают сходство с «Фаталистом». В рассказе «Бежин луг» в паре «простой человек / носитель западной культурной традиции» происходит (в сравнении с «Фаталистом») перераспределение ролей: носителю западной культурной традиции остаются сомнения, а обладает решительностью и является носителем русского сознания Павлуша – крестьянский мальчик. Мировоззрение «простого человека» сочетает несочетаемое: и идею детерминированности, и абсолютную свободу, иллюстрируя амбивалентность русского сознания. Столкновение сомневающегося героя с носителем национального сознания не разрешает сомнений героя и, скорее, подтверждает безнадежность его поисков. Подчеркнутая (в соотнесении с «Фаталистом») активность «простого человека» делает невозможным поиск героя времени среди «наследников Печорина» и открывает новый этап поисков национального героя. Соотнесение рассказчика из «Записок охотника» с Печориным позволяет по-новому взглянуть на проблему творческих связей Тургенева и Лермонтова, уточнить, каким был взгляд Тургенева на лермонтовского героя и проблемы, поднятые в романе «Герой нашего времени», в начале 1850-х годов.