The Concept of “Hero’s Bride” in the Early Texts of the Yakut Olonkho: a Phenomenological Aspect

Full Text

Введение

Известно, что «вербальность придает творческим процессам специфические формы, определяет способы выражения общих для культуры идей, реализации общих целей, кодирования общих значений» [Путилов: 117]. Именно словесными описаниями, замечает В. З. Демьянков, у нас и создается соответствующее представление об эстетических свойствах людей, «которых мы не видели своими глазами», и предметов («типовой ход рождения и поддержания понятий на плаву») [Демьянков: 34]. Одним из таких кодов, требующих описания, является культурно идеализированный образ прекрасной девы Куо¹ якутского героического эпоса, который репрезентируется через концепт «невеста богатыря».

Вслед за Ю. С. Степановым под концептом мы понимаем основную ячейку культуры в ментальном мире человека, которая имеет сложную структуру: «С одной стороны, к ней принадлежит всё, что принадлежит строению понятия; с другой стороны, в структуру концепта входит всё то, что и делает его фактом культуры — исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания истории; современные ассоциации; оценки и т. д.» [Степанов: 43].

В исследовании был применен феноменологический подход, предполагающий «восстановление ценностных ориентиров культурной деятельности и представлений о природном эстетическом вкусе» [Власов: 19], в нашем случае — представлений народа об идеале женской красоты, актуализируемых концептом «невеста богатыря» и эксплицируемых в записях олонхо конца XIX — начала XX в.

Обоснованность данной работы определяется тем, что до настоящего времени исследования концептуальной области «женщина», в частности концепта «невеста богатыря», на материале якутского эпического нарратива еще не проводились. Изучение концепта «невеста богатыря» даст возможность «проникнуть» в сферу национальной ментальности якутов и позволит «эксплицировать существующие в национальном сознании ценностные доминантные и периферийные признаки, определить их набор, а также универсальные и идиоэтнические признаки» [Чехоева: 214]. Материалом исследования послужили языковые факты, выявленные методом сплошной выборки из ранних записей олонхо², которые были выбраны нами исходя из наличия полных текстов: «Өлбөт Бэргэн» («Ёлбёт Бэргэн») (1886)³ и «Удаҕаттар Уолумар Айгыр икки» («Шаманки Уолумар и Айгыр») (1886)⁴ олонхосута Н. Т. Абрамова; «Баһымньы Баатыр Эрбэхтэй Бэргэн икки» («Богатыри Басымньы Баатыр и Эрбэхтэй Бэргэн») (1896)⁵ и «Элик Боотур Ньыгыл Боотур икки» («Элик Боотур и Ньыгыл Боотур») (1896)⁶, записанные Р. К. Большаковым⁷; «Куруубай хааннах Кулун Куллустуур» («Строптивый Кулун Куллустуур») (1906) И. Г. Тимофеева-Теплоухова⁸; «Ала Булкун бухатыыр» («Богатырь Ала Булкун») (1906) Т. В. Захарова-Чээбий⁹.

Концептуальная область «невеста богатыря» как часть национальной картины мира

«Олонхо — общее название многочисленных древних героических сказаний якутов, повествующих о подвигах богатырей человеческого племени, называемого айыы аймага, в борьбе против злых чудовищ, называемых абаасы аймага» [Пухов, Эргис: 545]. В условиях живой эпической среды героический эпос олонхо имел единую для всех сказаний идейно-эстетическую систему, импровизация допускалась лишь в рамках определенной, прочно сложившейся традиции сюжетов, мотивов и образов.

«Олонхосуты, владея богатым багажом традиционных формул, создают, каждый по мере своих возможностей, унифицированные эпические "модели"» [Дмитриев: 120]. Иными словами, сказитель-олонхосут в процессе продуцирования эпического текста отбирает необходимые эпические формулы из общеэпического формульного фонда. Именно эти эпические формулы отвечают текущим запросам образной идеализации, обладают полной суггестивностью и служат «действительным выражением» вкусов и «поэтических вожделений» эпической аудитории [Веселовский: 58]. При этом «формулы — не частный аспект поэтики фольклора, но явление, которое можно рассматривать как центральное для историко-эстетического анализа и уяснения многих закономерностей художественной системы» [Мальцев: 3].

Важно отметить, что в якутском олонхо, как и в других тюркских эпосах, эпические формулы образуются на основе ритмико-синтаксического параллелизма [Жирмунский: 21], где опорные (ключевые) слова и словосочетания составляют основу формульных выражений, примыкают к ним синтаксически и по смыслу [Гринцер: 172].

В языковой картине мира особое место занимает концепт «женщина», являющийся одним из важнейших феноменов национального сознания. Известно, что концепт «женщина» представляет собой проекцию стереотипных представлений о женщине как носителе социально предписанных качеств и свойств, сформировавшихся на основании половых, семейных, общественных, этических, эстетических и других функций [Лю Бо: 33]. В связи с этим концепт «женщина» является одним из важнейших эстетически ценностных понятий, обусловливающих национальную и языковую картины мира отдельных этнических общностей.

В современных социокультурных условиях наблюдается существенный сдвиг в интерпретации/восприятии концептуальной области «идеальная женщина», при этом на первое место выдвигаются такие элементы концептов как «красота провокации» и «красота потребления», выделенные У. Эко, и исчезают ролевые позиции матери, хозяйки [Дмитриева, Дмитриева, Соколова: 10]. Наблюдаются существенные трансформации концептуального содержания образа женской красоты, в котором под влиянием современной массовой культуры стали доминировать внешние атрибуты привлекательности, несущие в себе черты коммерциализации [Соколова: 12].

В исследовании под термином «концептуальная область» мы вслед за Е. Ю. Бутенко понимаем «участок концептосферы, опредмечивающий в какой-либо группе концептов ту или иную плоскость окружающего мира» [Бутенко: 33]. В нашем случае это тематически обособленная концептуальная область «невеста богатыря» — часть национальной концептосферы, состоящая из нескольких концептов, объединенных единой ноэмой и «номинативной плотностью» (термин В. И. Карасика) [Попова, Стернин: 102].

В свете сказанного возникает вопрос: каким же образом был представлен концепт «невеста богатыря», являющий собой общепринятый якутский идеал женщины, на рубеже XIX–XX вв.?

Репрезентация концепта «невеста богатыря» в ранних текстах якутского олонхо

Как было отмечено ранее, образная идеализация достигается посредством использования суггестивных эпических формул, несущих в себе концептуальную информацию и поэтому выступающих в роли концепта. В шести ранних текстах олонхо были выявлены 28 суггестивных эпических формул, что в количественном отношении сильно отличается от аналогичных формул, используемых для описания главного героя олонхо — богатыря айыы.

Анализ выявленных примеров показал, что в ранних текстах олонхо концептуальная область «невеста богатыря» охватывает такие концепты, как «женская красота», «портрет», «тело», «младшая дочь», «рукоделие», «одежда», «коса», «жаворонок». Далее рассмотрим актуализацию каждого из них по отдельности.

1. Концепт «женская красота» актуализируется близкими по содержанию эпическими формулами в двух разных текстах олонхо:

В первом примере представлена именная формула персонажа Кюн Чёмчюёрюйэ, а во втором эпическая формула, описывающая красоту прекрасной девы-богатырки Кыыс Ньургун. В этих эпических формулах концепт «женская красота» как квант знания репрезентируется словосочетанием: күндү дьүһүннээх ‘с ликом красивым’ и целым предложением: Көрөртөн сүөлгү үчүгэй дьахтар ‘Самая красивая женщина’, которые несут основную семантику красоты.

Кроме того, в каждом члене ритмико-синтаксических параллелизмов эпических формул описываются референтные характеристики красоты, вызывающие соответствующие ассоциации в сознании слушателей олонхо, которые, сочетаясь, в совокупности рисуют образ красивой молодой женщины. В сознании слушателей процесс референции происходит мгновенно, сразу же после декламации референтов сказителем. Здесь уместно привести наблюдения Г. Э. Лессинга, которые были сделаны еще в 1766 г.: «Чувства наши совершают эти различные операции с такой удивительной быстротой, что операции эти сливаются для нас как бы в одну, и эта быстрота безусловно необходима для того, чтобы мы могли составить себе понятие о целом, которое есть не что иное, как результат представления об отдельных частях и их взаимной связи» [Лессинг: 452].

В свете сказанного представляется интересным полное, детализованное описание «женской красоты», обнаруженное в олонхо «Элик Боотур и Ньыгыл Боотур»:

«Толбоннооххо сууламмыт, килбиэннээххэ кистэммит, саарбаҕа саспыт, кулгаахтыын кубаҕай маҥан, сирэйдиин ситэ маҥан, икки атыыр манньыаты кэккэлэтчи туппут [курдук] тэтэҕэркээн имнээх, икки саарба тириитин атахтаһыннары туппут курдук сурааһын хаастаах, нуутча киһи аагылыскай иньэтин ааҕа тарпыт курдук кылапатчыгас хара кыламаннаах, укулаат таас курдук обугуркаан уостаах, нэмиэскэй таас курдук тиистээх, таҥас бүтэй этэ туналыйан көстөр, эт бүтэй силиитэ дьалкыйан көстөр күтүр үтүө дьахтар күлүбүрдээн тахсан, иньэтин хаҥас өттүгэр олоро түстэ» (ЭБНьБИ: 218).

«В отливающие блеском одеяния укутанная, в блестящие одежды укрытая, в соболя запрятанная, уши прозрачно-белые имеющая, с белоснежным ликом, с румяными щеками, словно сложенные рядком две крупные золотые монеты, с тонкими бровями, словно две черные соболиные шкуры положили лапками к друг другу, словно английские иголки, купленные у русских купцов, разложены бережно в ряд, имеет блестящие черные ресницы, словно булатная сталь, имеет пухлые губки, словно немецкий фарфор, имеет зубы белоснежные, сквозь одежду тело просвечивает, сквозь тело костный мозг в костях плещется — настолько красивая женщина, светясь, вышла и села по левую сторону матери» (Перевод мой. — Ю. Б.).

В данной эпической тираде передается образ прекрасной девы Сыркыабалаан Куо. Многоуровневый концепт «женская красота» раскрывается в последовательном изложении концептов «одежда», «портрет», «тело».

Концепт «одежда» передается перечислением качества материалов одеяния Сыркыабалаан Куо, драгоценность и исключительность которых указывает на ее высокий социальный статус.

Концепт «портрет» образуется сочетанием стереотипных представлений о красоте, когда красота оценивается белизной не только лица, но и всей кожи. Далее сказитель описывает лицо Сыркыабалаан Куо при помощи сравнений, в которых ключевыми характеристиками «красоты» выступают румяные щеки, тонкие брови, черные ресницы, пухлые губы, белоснежная улыбка. Редкость и дороговизна предметов, выступающих в роли элементов сравнения, подчеркивают особенную красоту «невесты богатыря».

Концепт «тело» раскрывается подробным описанием необычных свойств тела девушки — тонкой, белоснежной кожи, через которую просвечиваются не только вены, но и кости. Этим подтверждается ее принадлежность к «голубой крови». Кроме того, концепт «женская красота» также эксплицируется посредством сравнения красоты с небесными светилами, это наглядно представлено в следующих эпических формулах: 

В этих формулах рассматриваемый концепт эксплицируется референтной моделью солнце + луна. В первой именной формуле перед слушателями предстает Аналджыма-Мэнэлджимэ Куо, которая спереди излучает свет трех солнц, а со спины — сияние шести лун. Сравнение женской красоты с сиянием солнца должно быть обусловлено наличием у якутов солярного культа, который в быту в трансформированной форме сохраняется и по сей день¹⁰.

Второй пример представлен тирадой, состоящей из двух эпических формул-описаний Кюн Туналы. В первой формуле речь идет о внешней красоте — свет, излучаемый ее лицом, подобен свету девяти солнц, соединенных воедино. А вторая формула содержит характеристику нрава девушки, где ключевая лексема силээхтэ имеет отрицательную коннотацию: 1. Любящий наряжаться, щеголять. 2. Слишком разборчивый, привередливый¹¹. Эта коннотация усиливается хорошо знакомыми для слушателей соотвествующими эпитетами из окружающей природы. Тем самым сказитель дает двоякую оценку персонажу: с одной стороны, Кюн Туналы обладает невиданной красотой, с другой — предстает небывалой щеголихой.

2. В ранних текстах олонхо «женская красота» актуализируется также концептом «младшая дочь». В именных формулах персонажей Сыркыабалаан Куо и Айталыын Куо содержатся ключевые словосочетания: тоҕус уолун тобоҕо ‘девяти сыновей младшая сестра’ / аҕыс кыыһын арда ‘восьми дочерей младшая сестра’, — которые эксплицируют концепт «младшая дочь». Здесь необходимо отметить, что у якутов бытует особое отношение к младшему ребенку. Самого младшего ребенка в семье обычно именуют «мааны оҕо». В Большом толковом словаре якутского языка к лексеме мааны в данном значении приводится дефиниция: пользующийся чьей-либо любовью, покровительством, баловень, любимчик¹². Олонхосут, подчеркивая, что невеста богатыря является самым младшим ребенком в семье, вызывает ассоциации у слушателей с избалованным ребенком — мааны оҕо, которого родители оберегали с особой любовью, не нагружали тяжелым физическим трудом, — и это способствовало сохранению ее красивой внешности и здоровья в лучшем виде.

3. Рассмотренный концепт тесно связан с концептом «рукоделие», который эксплицируется как эпической тирадой, так и эпической формулой:

Эпическая тирада состоит из двух оппозитных эпических формул, в которых дается отрицательная характеристика Айталыын Куо. Она из-за особой избалованности — мааныга баҕарбыт, хочет пользоваться только всеобщей любовью (подробнее см. предыдущий пример), поэтому была не приспособлена к ведению домашнего хозяйства, а именно: ииһи да билбэтэх ‘не знакома с шитьем’ / үлэҕэ да үөрэммэтэх ‘не обучена труду’ / аһы да астыырга дьаһыллыбатах ‘не приучена готовке’. В условиях Крайнего Севера умение вести домашнее хозяйство является первостепенным качеством для каждого члена семьи, особенно для невесты — будущей жены и хозяйки домашнего очага.

Между тем в эпической формуле имени Кюн Туналы, наоборот, концепт «рукоделие» несет положительную семантику и репрезентуется посредством ключевых словосочетаний: солко саптаах ‘с шелковыми нитками’ / көмүс инньэлээх ‘с золотыми иголками’. Обладание основными орудиями шитья — нитками и иголками свидетельствует о владении навыками рукоделия Кюн Туналы, что является одним из значимых достоинств невесты.

4. Для наглядного представления реципиенту описываемого объекта важную роль выполняет детализация. Так, при объективации персонажа главной героини олонхо сказитель посредством устного описания обращает взор эпической аудитории к внешнему облику — на то, во что одета невеста богатыря. Потому особый интерес представляет концепт «одежда», который содержится в следующих эпических формулах:

Как видно из формул, концепт вербализуется ключевыми лексемами и словосочетаниями, содержащими концептуальную информацию: симэн ‘наряжаться’ / сиҥнэччи симэннэ ‘сильно нарядилась’; таҥын ‘одеться’ / лаглаччы таҥынна ‘богато оделась’. К ним в качестве элементов сравнения применены устойчивые словосочетания: сир сылгытын курдук ‘словно лошадь на свободном выпасе’ / таҥара табатын курдук ‘словно олень, предназначенный небесам’. Видимо, эти элементы сравнения являются рудиментами, хорошо закрепившимися в сознании слушателей. Потому, несмотря на отсутствие описания тканных и нетканных материалов, они в совокупности с ключевыми словами образуют образ богато одетой в меха красивой женщины, что в конечном счете помогает раскрытию образа невесты богатыря в сознании слушателей.

5. В большинстве ранних текстов олонхо подробное описание невесты богатыря отсутствует. Вместо этого используются только именные формулы, содержащие концепт «коса»:

В именных формулах концепт «коса» актуализируется обязательным наличием гиперболизированного описания косы — стереотипа женской красоты, которая измеряется маховыми саженями: алта булас суһуохтаах / аҕыс былас аалай солко суһуохтаах / тоҕус былас суһуохтаах / тоҕус былас уйуллаах суһуохтаах астаах. На наш взгляд, наличие длинной косы, с одной стороны, свидетельствует о неписаной красоте невесты богатыря, с другой — подчеркивает ее высокий социальный статус. Будучи обладательницей такой длинной косы, она не может самостоятельно заниматься домашними делами и хозяйством — о чем, несомненно, знал сам олонхосут и была осведомлена его эпическая аудитория. Кроме того, как утверждает Х. Э. Керлот, длинные волосы на голове символизируют духовные силы, воплощают энергию и означают плодородие [Керлот: 125].

В именных формулах, кроме ономастических единиц, содержится приставка Куо. Согласно словарной дефиниции, лексема Куо используется в двух значениях: 1. Красивый, прекрасный; 2. Красавица, краса (используется как приставка к именам героинь олонхо)¹³. Тем самым Куо является обязательной приставкой к имени невесты богатыря и обозначает ее отличие от других персонажей женского пола.

Таким образом, при первом же упоминании референтов коса в маховых саженях + Куо в сознании эпической аудитории возникает образ прекрасной девушки — невесты богатыря, которая обладает не только длинной косой, но и всеми присущими красивой девушке атрибутами, словесные описания которых объективизируются в сознании каждого слушателя автоматически. Видимо, влиянием данной тенденции обусловлено отсутствие ярких описаний внешности основной героини в ранних текстах олонхо и преобладание подобных устойчивых конструкций (всего 17 единиц).

Отдельно от всех вышеизложенных концептов находится концепт «жаворонок», который обнаружен только в олонхо «Строптивый Кулун Куллустуур», — между тем в поздних записях олонхо аналогичные формулы распространены достаточно широко:

Рассматриваемая формула основана на трехчленном ритмико-синтаксическом параллелизме, где концепт невеста богатыря репрезентируется посредством референтной модели жаворонок + птенчик, которая содержится в ключевых словах формулы. При этом, формула дополнительно несет оценочную информацию, выраженную в определительных рядах: көмүс түөстээх ‘сереброгрудая’ / алтан түөстээх ‘медногрудая’, что означает сильную привязанность к персонажу. Сравнение прекрасной девушки-невесты с певчими птицами, видимо, призвано подчеркнуть ее утонченность.

Заключение

Таким образом, номинативная плотность концепта «невеста богатыря» выражается концептами «женская красота»,

«портрет», «тело», «младшая дочь», «рукоделие», «одежда»,

«коса», «жаворонок».

Анализ данных концептов в феноменологическом аспекте позволил выявить эстетические предпочтения женской красоты в сознании носителей языка: в качестве референтов выступают такие ценностные доминантные признаки, как стройный стан, статность тела, красивое лицо, длинная коса, белая до прозрачности кожа, румяные щеки, тонкие брови, блестящие ресницы, пухлые губы, белоснежные зубы и спокойный нрав. Особо гиперболизуется светлая, тонкая кожа, через которую просвечиваются и вены, и кости. Совокупность этих характеристик образует представление о «невесте богатыря» — идеально красивой женщине, эталоне красоты в языковой картине мира якутов.

Преобладание концепта «коса» с референтами коса в маховых саженях + Куо (более 60% всех выявленных примеров) свидетельствует, что эта модель концепта эксплицирует в сознании слушателей все вышеизложенные эстетические характеристики концептуальной области «невеста богатыря». И в результате этого слушатели уже при первой вербализации данной конструкции олонхосутом представляют образ главной героини олонхо, которая являет собой идеал красоты.

¹ Куо — красавица (используется как приставка к именам героинь олонхо). См.: Толковый словарь якутского языка = Саха тылын быһаарыылаах тылдьыта / под ред. П. А. Слепцова. Новосибирск: Наука, 2007. Т. 4. С. 482.

² Под ранними текстами олонхо мы понимаем те тексты якутского героического эпоса, которые были зафиксированы собирателями якутского фольклора начиная со второй половины XIX в. и заканчивая началом XX в.

³ Абрамов Н. Т. Өлбөт Бэргэн = Бессмертный Бэргэн // Дьүлэй нэһилиэгин олоҥхолоро = Олонхо Жулейского наслега. Дьокуускай: ГЧуоААНПИ, Якутск: ИГИиПМНС СО РАН, 2013. C. 15–56. (Образцы народной литературы якутов, собранные Э. К. Пекарским) (на якут. яз.). Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры ӨБ и страницы в круглых скобках.

⁴ Абрамов Н. Т. Удаҕаттар Уолумар Айгыр икки = Удаганки Уолумар и Айгыр // Там же. С. 65–122. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры УУАИ и страницы в круглых скобках.

⁵ Баһымньы Баатыр Эрбэхтэй Бэргэн икки = Басымни Баатыр и Эрбэхтэй Бэргэн (запись Большакова Р. К.) // Там же. С. 129–156. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры ББЭБИ и страницы в круглых скобках.

⁶ Элик Боотур Ньыгыл Боотур икки = Элик Боотур и Нигыл Боотур (запись Большакова Р. К.) // Там же. С. 167–254. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры ЭБНьБИ и страницы в круглых скобках.

⁷ Сказитель, от которого были сделаны записи данных олонхо, неизвестен.

⁸ Тимофеев-Теплоухов И. Г. Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур = Строптивый Кулун Куллустуур: якутское олонхо. М.: Наука, 1985. 609 с. (на якут. и рус. яз.). Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры КХКК и страницы в круглых скобках.

⁹ Захаров-Чээбий Т. В. Ала Булкун бухатыыр = Ала Булкун богатырь. Якутск: Алаас, 2018. 520 с. (на якут. и рус. яз.). Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием аббревиатуры АББ и страницы в круглых скобках.

¹⁰ Ежегодно 21 июня в Республике Саха (Якутия) отмечается главный национальный праздник летнего солнцестояния Ысыах, который проводится в каждом населенном пункте и открывается обрядом встречи солнца — «күнү көрсүү». Также существует поверье, согласно которому входная дверь должна располагаться с восточной стороны дома — со стороны, откуда начинается рассвет.

¹¹ Большойтолковый словарь якутского языка = Саха тылын быһаарыылаах улахан тылдьыта: в 15 т. / под ред. П. А. Слепцова. Новосибирск: Наука, 2011. Т. VIII (Буква С — сөллөҕөр). С. 398.

¹² Там же. Т. VI (Буквы Л, М, Н). Новосибирск: Наука, 2009. С. 181.

¹³ Толковый словарь якутского языка = Саха тылын быһаарыылаах тылдьыта. Новосибирск: Наука, 2007. Т. 4 (Буква К). С. 482.

About the authors

Yuri P. Borisov

Author for correspondence.
Email: olonhoman@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-0265-373X

PhD (Philology), Senior Research Scientist, Head of the Folklore Linguistics Sector

References

Supplementary files