What was published in the Journal of Ancient History in 1939: the review of V.P. Volgin and its discussion

Full Text

Для конца 1930-х годов «Вестник древней истории» был абсолютно уникальным научным изданием. Это был единственный специализированный исторический журнал¹, причем в ту эпоху, когда их создание и финансирование едва ли рассматривалось государством как приоритетная задача². Формирование и популяризация в 1930-е годы первой выдержанной в духе марксизма концепции всеобщей и отечественной истории требовали развития совершенно других проектов, прежде всего написания учебников для школ и вузов, а также многотомных обобщающих научно-популярных изданий³. Выполнение этих работ касалось как Института истории АН СССР в целом⁴, так и сектора древней истории в частности⁵. Разумеется, особенности организации науки этого периода и характерные для 1930-х годов методологические поиски не могли не сказаться на содержании журнала, которое даже при беглом ознакомлении тематически и организационно отличается от выпусков последующих десятилетий.

В этой связи примечателен документ, хранящийся в Архиве РАН, в фонде Отделения истории и философии АН СССР. Это отзыв на номера «Вестника древней истории» за 1939 г. Обстоятельства появления этого документа следующие: в ходе подготовки реформы структуры институтов АН СССР, Президиум АН запросил отчет о качестве подготовленных и готовившихся в 1939 г. научных изданий, такой отчет предстояло дать и Институту истории. Академик-секретарь Отделения общественных наук, известный советский философ-марксист Абрам Моисеевич Деборин попросил об отзыве непосредственно на номера «Вестника» Вячеслава Петровича Волгина, академика с 1930 г., непременного секретаря АН СССР в 1930–1935 гг., по роду научных интересов – специалиста по истории французской общественной мысли XVIII–XIX вв. Несмотря на то, что Волгин был далек от истории древности, выбор Деборина понятен: Волгин, руководивший в то время подготовкой многотомника «Всемирная история», был знаком и с современным ему состоянием советской науки о древности, и с коллективом занимавшегося подготовкой «Вестника» сектора. Как можно заключить из отзыва, у Волгина было определенное представление о том, что и как следовало пуб ликовать в посвященном истории древности журнале, более того, его конкретные предложения действительно повлияли на структуру журнала.

Отзыв сохранился в бумагах секретариата Отделения в двух экземплярах: в рукописном⁶ и перепечатанном на машинке⁷. Более того, стенограмма заседания Бюро отделения от 25 января 1940 г., на котором отчитывался сектор древней истории, позволяет даже судить о том, как он был озвучен и какую ответную реакцию встретил со стороны главного редактора А.В. Мишулина и других сотрудников Института истории, в том числе занимавшихся подготовкой «Вестника». Отзыв Волгина и его обсуждение позволяют судить о том, как журнал воспринимался коллегами-историками в контексте современного им развития исторической науки, какие особенности и проблемы возникали при издании журнала, также эти свидетельства уточняют влияние отдельных личностей на развитие науки о древности.

Прежде чем дать характеристику содержания публикуемых источников, остановимся на некоторых аспектах работы над «Вестником» в конце 1930-х годов. Благодаря архивным документам мы знаем не только, какими в итоге получились номера «Вестника» за 1939 г., но и какими они задумывались. Содержание журнала в общих чертах планировалось заранее, что было необходимо как для включения его издания в план работы института, так и с точки зрения его практической реализации. Воля редакции компенсировала немногочисленность специалистов по древней истории, как в стране, так и в Институте истории. Его сектор древней истории состоял из шести человек, которые, помимо подготовки журнала, были заняты написанием учебников и соответствующих томов «Всемирной истории». Так, в 1939 г. нужно было сдать в печать два тома и начать готовить статьи для еще трех⁸. В этих условиях не приходилось говорить о системном притоке новых статей, которых было бы достаточно, чтобы заполнить все четыре номера в год, поэтому большую роль при выполнении плана и, как следствие, в сохранении издания должна была сыграть его редакция. В стенограмме заседания ученого совета Института истории АН СССР от 28 октября 1938 г. А.В. Мишулин описал готовящиеся номера следующим образом:

Что касается плана работы на 1939 год, то редакция имеет пока только общую наметку, пока не собран материал и поэтому я не могу сейчас доложить об издании в 1939 году журнала, а сообщу только о первом номере «Вестника древней истории». Он будет в основном посвящен проблеме истории древних славян, квалификации текстов по древним славянам VI века, а также взаимоотношению древнеславянской варварской периферии с Восточно-Римской империей. Второй номер предполагается посвятить изучению истории Испании. Третий номер мы предполагаем посвятить изучению древней Галлии. Относительно четвертого номера еще нет ясной договоренности, но я имел разговор с Б.Д. Грековым, и он со своей стороны может предоставить материал по истории образования первых славянских государств, о начатках государственности древних славян⁹.

В первом и четвертом номерах за 1939 г. материалов по истории древних славян в самом деле довольно много, приложение второго номера посвящено древней Испании, которая в то время была областью научных интересов самого Мишулина, однако никаких материалов, посвященных древней Галлии, в третьем номере представлено не было. В целом говорить о сколько-нибудь выдержанной тематике того или иного номера довольно трудно, хотя и можно заключить, что представленный план был в общих чертах реальным.

Обратимся к замечаниям из отзыва Волгина. В первую очередь он отмечает «небольшое количество статей по большим, принципиальным вопросам истории древнего мира». Для понимания сути этого замечания следует рассмотреть его исторический контекст. В 1930-е годы была предпринята первая серьезная попытка сформулировать советский взгляд на отечественную и мировую историю, иными словами – по крайней мере в общих чертах договориться о правилах применения марксистских категорий к историческим явлениям. Большую роль в формировании основных положений советской исторической науки сыграла серия обсуждений и докладов в ГАИМК¹⁰: она позволила определиться с хронологическими границами основных формаций, синхронизировать европейскую историю и историю народов СССР, без чего невозможно было бы организовать преподавание этих предметов в средних и высших учебных заведениях. Разумеется, историки-марксисты не считали, что все теоретические вопросы были решены в стенах ГАИМК окончательно и бесповоротно¹¹, к тому же, после разгрома этой структуры¹² идеи его сотрудников могли и не вызывать большого доверия. В этой связи неудивительно, что Волгин в одном из первых замечаний указывает на отсутствие в «Вестнике» работ, в которых история классической древности получала бы марксистское осмысление, и работ, посвященных большим теоретическим сюжетам.

Как уже отмечал С.Г. Карпюк, защитной функцией при формировании номера обладали передовицы, в которых расставлялись «правильные» идеологические акценты, снимающие эту обязанность с авторов статей¹³. Как видно из публикуемого отзыва, действительно интересующийся марксизмом Волгин не мог этого не заметить и не отметить в качестве слабой стороны журнала. С точки зрения Волгина, «от общей, программной постановки “проблем марксистского изучения истории” пора уже переходить к самому марксистскому исследованию намеченных проблем». Между тем в конце 1930-х годов среди специалистов по истории древности было не так много тех, кто мог оригинально применить марксистскую методологию к конкретным источникам. Как правило, в этот период «марксизм» исследователя часто выражался в выборе сюжета, а именно, раскрытии классовой или национально-освободительной борьбы¹⁴. По словам А.Б. Рановича, организовать присутствие статей, посвященных теоретически значимым проблемам древней истории, было непросто: «Авторы очень неохотно берутся за статьи по общетеоретическим вопросам». Тем не менее, работа над томами «Всемирной истории» обозначила ряд теоретических расхождений между авторами и редакторами томов, и предложение Волгина сводилось к вынесению полемики на страницы журнала¹⁵. В этот период имела место дискуссия между В.В. Струве, автором концепции рабовладельческой формации на Древнем Востоке, и Н.М. Никольским, отстаивавшим с начала 1930-х годов свою идею о феодальной формации¹⁶. Это яркое и эмоциональное противостояние, упоминающееся в обсуждении отзыва Волгина, в известной степени уникально и, конечно, нашло отражение на страницах «Вестника»¹⁷. Действительно сложные марксистские построения в истории советской науки в более позднее время оставят исследователи, которые в 1930-е годы были довольно молоды, например, И.М. Дьяконов¹⁸ и Е.М. Штаерман. Конец 1930-х годов к продолжительным теоретическим дискуссиям в известной степени не располагал.

Иной проблемой, которую отмечает Волгин, было отсутствие системы в рубрике «Приложение». С точки зрения Волгина, целесообразно было бы оставить ее для публикации перевода источников, не относя туда доклады и тематически подобранные материалы. Однако позволим себе предположить, что достаточного количества переводов не набиралось: в конце 1930-х годов они не поступали от авторов, а заказывались редакторами. Так, в первых номерах за 1940 г. приводятся переводы С.П. Кондратьева¹⁹. Ввиду разной тематики переводов создается впечатление, что они были подготовлены специально под рубрику «Приложения», и это предположение подтверждается публикацией, посвященной юбилею С.П. Кондратьева: «Он перевел для приложений “ВДИ” ряд важнейших источников»²⁰. Тематика приложений, а именно военное дело и история Индии, скорее всего были выбраны главным редактором и автором вступительных статей А.В. Мишулиным. Ему, как отметил С.Б. Крих, в целом было свойственно ориентироваться на актуальную политическую конъюнктуру²¹. Неоднократно выраженный²² в приложениях интерес к военному делу на рубеже 1930–1940-х годов легко объясним: обращение к источникам по истории древней Индии могло быть вызвано разворачивавшейся там на фоне второй мировой войны борьбой за независимость, история древней Испании – гражданской войной. В этой связи примечателен поднятый А.Д. Удальцовым при обсуждении отзыва Волгина вопрос о публикации перевода текста Авиена, также подготовленного С.П. Кондратьевым: с точки зрения Удальцова, такой сложный источник бессмысленно было публиковать без должного комментария, на что главный редактор возражал, что «редакция не может проделать научную работу за институт, поэтому мы даем источник как таковой»²³.

Содержание «Вестника» привело Волгина к непростому вопросу, что такое вообще древняя история. Он обращает внимание на то, что в 1939 г. статей по классическим сюжетам истории древности, опубликованных в «Вестнике», было меньше, чем на тему «периферийных явлений», но относит это на счет свойственного «Вестнику» превалирования частного над общим, а также на размытые хронологические рамки опубликованных материалов. Действительно, если мы обратимся к содержанию журнала, то в нем была представлена история древнего и средневекового Востока, результаты работы археологических экспедиций, причем далеко не только археологов-классиков, статьи, посвященные истории древних славян, – в целом, на этом фоне статьи по истории древних Греции и Рима терялись.

Самым простым ответом на вопрос о причине публикаций таких разнообразных материалов было бы то, что исторических журналов в целом было немного, работы в них публиковались в основном обобщающего теоретического характера, и «Вестник» использовался для публикаций представителями разных, мало-мальски близких специальностей. Так ситуация виделась самому Волгину. Судя по всему, у Волгина древняя история ассоциировалась прежде всего с классической историей древних Греции и Рима и более-менее привычными для нее хронологическими рамками. В то же время оформление исторической концепции советского марксизма уже привело к выходу понятия «древность» за географические и хронологические пределы античности и классического Востока, включению в него обществ древнего Китая и древней Индии в рамках общего понятия «Древний Восток»²⁴. С учетом этого понятны осторожные возражения Мишулина, считавшего, что в некоторых регионах «древность» может продлеваться и до XX в.

Что касается «периферийных явлений» на страницах «Вестника», то сам Волгин не мог отрицать их научную новизну. В самом деле, исследование древних памятников Закавказья было и актуальной научной задачей ввиду их неизученности, и в то же время задачей доступной, что было немаловажно в условиях изолированности СССР от других стран. В этой связи примечательны свидетельства Б.Б. Пиотровского, египтолога по образованию: отчасти под впечатлением от развития кавказкой археологии, отчасти под непосредственным влиянием Н.Я. Марра, он в 1930-е годы переключается на изучение Урарту, что действительно оказалось очень перспективной темой²⁵. Более того, в самом первом номере «Вестника» «периферийным» явлениям, т. е. древности на территории СССР, вообще придавалось особое идеологическое значение: пафос первой передовицы основателя журнала А.С. Сванидзе не в последнюю очередь был обращен против «буржуазной науки», узурпировавшей понятие «древность» для обществ древней Европы. «Вестник древней истории» должен был, в противовес «буржуазной» науке, деколонизировать древность: «Наш журнал ставит своею целью изучение проблем древней истории. Мы интересуемся проблемами древней истории всех стран и народов Востока, Запада, Севера и Юга. … Мы будем считать своим долгом изучение проблем древней истории в первую очередь с точки зрения родиноведения»²⁶. Иными словами, «периферийные сюжеты» в связи с различными обстоятельствами должны были занимать существенное место на страницах журнала. Волгин, историк-марксист, не занимавшийся историей древности, оказывается от этих процессов далек.

Текст отзыва и относящихся к его обсуждению фрагментов стенограммы воспроизводится по машинописным оригиналам, исправлены очевидные опечатки, отсутствующие по смыслу слова и сокращения раскрыты в квадратных скобках.

ВЕСТНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ, 1939 г., № 1–4.

«Вестник древней истории» в основных чертах сохранил в 1939 г. ту физиономию серьезного научного журнала, которую редакция сумела ему придать в предыдущем году. Можно лишь выразить сожаление, что другие отделы исторической науки не имеют до сих пор подобных периодических изданий. Журнал сумел обеспечить сотрудничество наших научных сил в области изучения древней истории. В 1939 г. в нем были помещены статьи акад[емиков] Жебелева²⁷, Джавахишвили²⁸, Манандяна²⁹, покойного акад[емика] Успенского³⁰ и многих других авторитетных историков. Наряду с этим имеются статьи крупных зарубежных специалистов (Нафтали Льюис³¹, А. Эванс³²). Эту практику привлечения хороших работ иностранных авторов необходимо расширить. Это содействует укреплению международных связей и международного авторитета советской науки. В то же время журналу удалось создать своего рода постоянный актив сотрудников, систематически обслуживающих его из номера в номер. Без этого, конечно, журнал не мог бы развиваться как журнал и представлял бы лишь периодические сборники более или менее авторитетных статей.

Журнал имеет четыре отдела: Статьи; Критика и библиография, Хроника, Приложения.

Первый отдел составляется достаточно разнообразно. Как недостаток его комплектования можно отметить очень небольшое количество статей по большим, принципиальным вопросам истории древнего мира. Само собою разумеется, я не против статей на узкие темы: освещение частных вопросов приводит в конце концов к постановке и разрешению больших проблем. Такие статьи должны быть в журнале, но все же наряду с ними желательно видеть на его страницах также обсуждение более общих вопросов. Журнал их иногда ставит: в 1939 г.³³ были статьи: «Маркс об античности»³⁴, «Первоначальное христианство и его историческая роль»³⁵, «Проблемы марксистского изучения древней истории»³⁶. Но большинство статей этого порядка не носят характера исследовательских работ. Мне кажется, что от общей, программной постановки «проблем марксистского изучения истории» пора уже переходить к самому марксистскому исследованию намеченных проблем. Это тем более важно, что очень многие из проблем истории древнего мира вовсе с марксистской точки зрения не исследованы, по другим среди историков, почитающих себя марксистами, существуют весьма значительные разногласия. Зачастую о существовании таких проблем читатель узнает из отделов «Критики» и «Хроники», – но не из отдела статей. Мало ли вопросов всплывает как дискуссионные при составлении соответственных томов «Всемирной истории». Почему бы наиболее важные из них не обсудить в «Вестнике» в форме двух–трех дискуссионных статей? Я думаю, что на эту сторону дела редакции следует обратить внимание. В связи с этим нужно указывать на недостаточное число статей, касающихся греческих обществ и Рима. Периферийные явления освещаются в «Вестнике» больше. Конечно, здесь больше неизученного, но пренебрегать тем, что более изучено, отнюдь не следует по указанным выше причинам.

В отделе «Критики и библиографии» заслуживают внимания не только критические статьи, но и информационные обзоры. Эти обзоры надо особенно приветствовать: они очень облегчают работу исследователя по поискам необходимого ему материала.

Несколько неопределенный характер носят в журнале «Приложения». Здесь можно найти доклады на сессиях АН (акад. Грекова³⁷, Державина³⁸, проф. Мишулина³⁹ и др.), и переводы из древних авторов (Аппиан, Плутарх, Прокопий), и статьи из «Истории СССР» (Рыбаков)⁴⁰. Мне представляется, что «Приложения» нужно оставить только для одного вида материала – перевода первоисточников, весь остальной материал следует разносить по другим рубрикам. Если доклад дается в сжатом изложении – ему место в Хронике, если в полном, а иногда расширенном, то почему его не считать статьей (с указанием в сноске).

Неясны хронологические рамки «Древней истории» в «Вестнике». Иногда древность заходит в нем не только в IX–XII вв., но даже в XVIII–XIX («К истории Ингушии»⁴¹). Впрочем, при недостаточном числе исторических журналов к этому приходится относится терпимо. Все же этот вопрос следовало бы обсудить и решение его уточнить.

В. Волгин.

АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1939). Д. 8. Л. 1–3.

Из стенограммы

Продолжение заседания Бюро Отделения истории и философии по отчету Института Истории. 25/I-1940.

акад. ВОЛГИН: <…> Теперь я перехожу к «Вестнику древней истории», в отношении которого я имел специальное поручение ознакомиться и дать рецензию. «Вестник древней истории» в 1939 г. в основном сохранил те черты, которые редакции удалось придать ему в 1938 г. Я считаю, что в 1938 г. вам удалось придать журналу определенный облик и в общем этот облик остается и в 1939 г. с некоторыми улучшениями. Вчера мы говорили об «Исторических записках»⁴², в связи с этим нужно сказать, что если бы подобный журнал мы имели по другим разделам истории, мы могли бы чувствовать себя на верху блаженства. Древняя история здесь находится в положении весьма и весьма привилегированном. Журнал обеспечил сотрудничество всех можно сказать квалифицированных работников в области древней истории, это несомненно. В 1939 г., не говоря о всех прочих, были статьи акад. Жебелёва, акад. Джавахишвили, акад. Манандяна, покойного академика Успенского, были статьи и крупных зарубежных специалистов – в этом году Льюиса и Эванса, в прошлом году была статья Грозного⁴³ и в 1940 г. его статья будет⁴⁴. Эту практику нужно всячески развивать, это содействует авторитету наших научных органов, нашей советской науки, это укрепляет международные научные связи. Журналу грозила бы опасность быть просто сборником хороших или может быть средних статей, если бы дело ограничилось широким кругом разных лиц в Советском Союзе и за границей, работающих на журнал. принципиально существенно, чтобы внутри журнала удалось создать такой спаянный коллектив сотрудников, в основном, конечно, сотрудников сектора, но и некоторых других сотрудников, которые бы систематически обслуживали журнал из номера в номер. Без такого постоянного кадра журнал не справился бы со своими задачами.

Теперь о том, что я считал бы по нашему журналу желательным. Все, что я буду говорить дальше, не столько является упреком потому, что я сам прекрасно понимаю, как иную задачу трудно выполнить, сколько пожеланием, которое необходимо будет учесть в дальнейшем.

Во-первых, относительно отдела статей. Нужно сказать, что этот отдел составляется достаточно разнообразно и недостатком его комплектования нужно отметить очень небольшое количество статей по многим принципиально основным вопросам истории древнего мира. Я отнюдь не против узких тем, освещение очень мелких частных вопросов зачастую является необходимым предварительным условием для возможности постановки более широких вопросов, такие статьи должны быть в журнале, как сейчас, так и впредь в большом количестве, но все же наряду с ними желательно видеть в журнале обсуждение более общих вопросов. Иногда журнал ставит такие вопросы, например, в 1939 г. была статья «Маркс об античном первоначальном христианстве и его исторической роли», но эта статья более общего характера, она не является уже исследовательской статьей. Исключение составляет статья т. Рановича «О первоначальном христианстве», которая хотя и не дана как некоторое специальное исследование, но носит на себе отпечаток большого специального исследования, которое тов. Ранович сдал на 15 листах⁴⁵. Много статей носит программный характер, нужно делать то-то и то-то и т. д. Конечно, также программные статьи необходимы, но мне кажется, что все-таки пора бы уже нам от разговора о том, что нужно заняться тем-то и тем-то, перейти к делу, просто заняться этим, перейти от программы марксистского исследования к самому марксистскому исследованию. Тем, конечно, тут неограниченное количество. Я просмотрел статьи Машкина⁴⁶ в «Историке-марксисте»⁴⁷, он намечает целый ряд тем весьма актуальных, весьма существенных и отнюдь не решенных. Когда я развернул книгу Сергеева⁴⁸, то увидел, что первая страница посвящена эллинизму, там говорится, что эллинизм новый этап, что нужно обратить внимание на изменение социальных отношений, но когда прочитываешь эту страницу, то чувствуешь, что ничего не ясно, изменения, очевидно, были, но как они происходили, что такое эллинизм все-таки неясно, и эту неясность трудно отнести за счет Сергеева, по-видимому этот вопрос еще не доработан. Таких вопросов очень большое количество, и такие вопросы в порядке дискуссии должны быть обязательно вытащены на страницы журнала, иначе получается впечатление от первого отдела не совсем благоприятное, очень много мелочей, которые занимают внимание, но ведущего, основного не видно. Зачастую о существовании таких больших проблем читать узнает из отдела критики и библиографии, где волей-неволей дается критика автора советского или иностранного, его точке зрения противопоставляется другая точка зрения, а в отделе статей этого нет.

Я считал бы очень целесообразным ввести в «Вестнике древней истории» дискуссионные вопросы, которые встают в связи с составлением соответственных томов «Всемирной истории». Почему этого не сделать? Я думаю, что это было бы полезно, путем обмена мнений можно было бы многое уточнить до того, как это будет зафиксировано во «Всемирной истории».

В связи с этим стоит, а может быть, и не в связи, я не вполне уверен, господство периферийных тем, т. е. тем, касающихся глухих уголков, забытых [уголков] древнего мира. Следовательно, у нас мало тем по Афинам, по Спарте, по Риму. Вообще большая дорога, основная дорога исторического процесса древности, она меньше у нас представлена, чем такие отдаленные уголки. Конечно, и это известные оправдания имеет потому, что одни явления больше освещены в предшествующей литературе, другие меньше, нужно на них обратить внимание, но нет ли здесь перегиба и не связан ли этот перегиб с тенденцией частного от общего.

В отделе критики и библиографии заслуживает внимания не только критический обзор, но и информационный обзор, их я считаю в высокой степени полезными, их нужно очень приветствовать и нужно стараться, чтобы журнал со своим развитием никак не жертвовал этой стороной дела потому, что даже для работников, живущих в крупных центрах, это очень полезно, а для работников, живущих вне крупных центров, просто незаменимо.

Теперь дальше. Несколько неопределенный характер носит раздел, которые именуется – «приложение». Здесь получается нечто вроде смеси. Здесь вы найдете переводы из первоисточников, доклады на сессиях Академии Наук и некоторые статьи, которые и не определить, почему они сюда попали. Я считаю, что здесь нужно будет провести линию за то, чтобы эти приложения посвятить исключительно переводам первоисточников и, конечно, комментариям к ним и вводным статьям, которые необходимы. Нужно сосредоточить здесь все вокруг первоисточников, доклады на сессиях или статьи сепаратного характера могут быть перенесены в первый раздел. Почему сюда не поместить скажем, доклад Державина или ряд других докладов, которые здесь напечатаны.

С МЕСТ. Доклад сперва печатается, а потом делается.

акад. ВОЛГИН. Я не против того, чтобы они печатались, но почему они в приложении, чем предполагаемый доклад отличается от статьи, которая не предполагается в качестве доклада.

С МЕСТ. Если материалы о древних славянах перенести в головную часть, то получится сборник.

акад. ВОЛГИН. Я не согласен. Это, конечно, непринципиально, но мне кажется, что приложения нужно уделить исключительно первоисточникам.

Теперь последнее замечание. Не совсем ясны хронологические рамки древней истории в «Вестнике древней истории» или вернее совсем неясны. Что такое древняя история? Это не хронологическое понятие и не понятие социально-экономической формации. Неясно, что это такое. Я почему уделил этому последнее место? Мне кажется, что при скудности наших исторических журналов нам трудно противостоять против того, чтобы «Вестник древней истории» не помещал статьи по древней истории СССР, «Вестник древней истории»⁴⁹, снисходя к остальным, помещает иногда статьи по древней истории СССР с IX по XII век, с IX и XII веком я примирился, но когда я нашел статью, в которой трактуется о XVIII и XIX веке, я совсем смутился.

т. МИШУЛИН. Об Австралии XX века можно говорить.

акад. ВОЛГИН. Придется тогда уже все пересмотреть и всех нас включить сюда. Я думаю, что при данной нашей ситуации настаивать на большом разделении не приходится, но не следует перегибать палку, в область новой и новейшей истории вдаваться не следует. Вот все мои замечания по поводу «Вестника древней истории».

Общий вывод. Несмотря на все замечания, вернее эти все замечания по общему характеру свидетельствуют о том, что «Вестник древней истории» очень хороший, очень полезный орган, таких нужно поделать другим нашим секторам.

<…>

т. РАНОВИЧ. <…> Теперь я хочу сказать несколько слов относительно журнала «Вестник древней истории».

До сих пор журнал считается органом Института истории, но мы фактически не имеем никакого научного руководства со стороны нашей научной общественности. Если действительно удастся поставить вопрос о плане на будущий год на обсуждение Отделения, мы получим более конкретное задание, которым мы в дальнейшем будем руководствоваться. Я согласен с В[ячеславом] П[етровичем], что нужно отказаться от такой постановки, что мы только говорим, что нужно поставить такие-то и такие-то проблемы, а фактически очень редко ставим общетеоретические вопросы. Но дело в том, что эти общетеоретические вопросы очень трудно организовать, авторы очень неохотно берутся за статьи по общетеоретическим вопросам. Даже те вопросы, которые возникают в связи с составлением тома, должны быть вынесены на страницы журнала. Я думаю, что это указание нужно принять к исполнению.

В отношении хронологии нужно сказать, что мы действительно заведомо нарушаем наши границы, но я думаю, что вы согласны, что мы – хорошие правонарушители – все-таки дали целый ряд статей, которые были помещены в нашем журнале, [статей,] оказывающих большое влияние, во всяком случае известное влияние на развитие научной мысли.

Что касается приложения по древним славянам, то оно было задумано как положительное явление. В этих статьях, которые были собраны все вместе, был разработан ряд новых вопросов, которые дали много нового. Было не так, что помещение этих статей послужило основанием для созыва специальной сессии для их обсуждения. В дальнейшем, конечно, если будет журнал, специально посвященный истории СССР, отпадет необходимость и надобность помещения в нашем журнале этих статей, мы во всяком случае стараемся держаться в рамках древней истории, но вместе с тем уделяется место и для истории СССР.

Затем относительно библиографии и хроники. Вы, вероятно, заметили, что этот раздел в этом году занимает у нас большее место, чем он занимал в первое время. Сообщения читателей, сведения о новых открытиях, о новых статьях, конечно, очень важны. Очень жаль, что мы в этом году имеем меньше возможностей помещать статьи крупных иностранных ученых, но я думаю, что если Отделение нам поможет, если будет некоторая финансовая поддержка⁵⁰, мы сумеем впредь кое-что сделать в этом отношении, нам особенно важно было бы заручиться сотрудничеством такого ученого, как Грозный, так как у нас в СССР таких специалистов нет, а освещение этой специальности очень интересно.

Вот все, что я хотел сказать.

<…>

А.Д. УДАЛЬЦОВ⁵¹. Я хочу сказать несколько слов по поводу журнала «Вестник древней истории», при этом я вполне согласен с вами и с теми замечаниями и пожеланиями по поводу этого журнала, которые были высказаны Вячеславом Петровичем. Я поэтому не буду повторяться и не буду также повторять указания на все те большие достоинства, которые имеет этот журнал. Остановлюсь несколько на критической стороне дела. Я считаю, что было бы еще лучше, если бы редакция более активно проводила свою редакторскую работу. Прежде всего нужно отметить, что наряду со всеми интересными статьями, помещенными в журнале, которые выясняют вопрос, все-таки иной раз проскальзывают такие статьи, которые несколько запутывают даже вопрос. Я не могу не указать в этом отношении [на] статью Шолпо⁵² по поводу арийского переселения в Индию⁵³. Эта статья весьма невысокого качества, она, несомненно, должна быть подвергнута очень большой работе со стороны редакции. Хотя редакция по отношению к ней и проявляла большую работу, но это касалось главным образом введения и конца, который не встречает возражений, а середина, которая не перерабатывалась редакцией, возбуждает со стороны специалистов, в частности я беседовал с акад. Баранниковым⁵⁴, большие возражения. Он считает, что лучше было бы, если бы такая статья не была написана, там имеются фактические ошибки, а кроме того, с чисто редакционной точки зрения она неудовлетворительна, там нет разрешения вопроса, скорее запутан вопрос, там всюду противоречия, на одной странице утверждается то, что на другой отрицается и, таким образом, читатель несомненно запутается. С другой стороны, мне кажется, что в некоторых случаях, в особенности, когда высказываются индивидуальные точки зрения, как напр[имер], в статьях акад. Струве⁵⁵ и Никольского⁵⁶, нужно со стороны редакции в виде каких-нибудь редакционных примечаний высказывать свою точку зрения потому, что читатель, сталкиваясь с различными взглядами, – иногда это бывает в одном и том же номере, – не знает, на какой точке зрения остановиться. Может быть, нужно указать: в дискуссионном порядке – это показало бы, что это не есть точка зрения самой редакции.

Затем другое замечание, касающееся тех приложений, о которых говорил В[ячеслав] П[етрович]. Эти приложения имеют большую ценность и большой интерес, здесь вводятся в наш научный обиход такие источники, которые вообще раньше не появлялись, или которые появлялись, но уже требуют своего нового переиздания. Мне кажется, что все-таки для нашего читателя было бы необходимо, чтобы эти источники снабжались определенными вводными статьями в более развернутом виде, чем это иногда делается в некоторых статьях внутри самого журнала, которые бы знакомили с данными источниками и давали бы критику; кроме того, давали бы и некоторые комментарии к целому ряду частей, которые без этого будут непонятны для читателя не специалиста. Несомненно, что все-таки эти переводы имеют в виду не специалиста, а читателей, которые занимаются отдельными вопросами истории. Если, например, будет напечатана работа Авиена⁵⁷ без всяких комментарий, она будет совершенно непонятна для неискушенного читателя. Это очень сложный источник, его нужно было комментировать для того, чтобы читатель смог сам подходить к этому. В одном из номеров по Авиене была напечатана общая статья без всяких комментариев, это, конечно, совершенно недопустимо тем более, что и статья неясная и точка зрения редакции, как же, в конце концов, расценивать этот источник и к какому времени относить тот первоисточник, на основании которого это было составлено, я не получил ясного представления. Вот все мои замечания.

<…>

т. МИШУЛИН. <…> Что касается журнала, то те указания, которые были сделаны, нужно будет учесть и может быть чаще отражать точку зрения редакции. Когда редакция не может решить вопрос, тот или другой дискуссионный вопрос, делать сноски, что печатается статья в целях дискуссии.

Теперь последнее замечание. Был издан текст Авиены, впервые по-русски, этот источник очень важный, но своеобразный. Печатать его с комментариями – это значит засесть на год, на два для комментирования этого источника. Поэтому редакция ограничилась тем, что издала текст. Можно было пойти по другому пути – опубликовать имеющиеся комментарии на этот текст Шультена⁵⁸. Но есть другая точки зрения относительно этого источника. Нужно будет первоисточники, которые впервые предлагаются по-русски, сначала опубликовать, а потом, возвращаясь к оригиналам и работая над этим текстом, при учете современного состояния в науке этого вопроса, давать свой комментарий. Редакция не может проделать научную работу за институт, поэтому мы даем источник, как таковой. Текст этот дает представление о восточном побережье Испании с указанием городов, событий и т. д. Им можно пользоваться, но для того, чтобы установить точку зрения на происхождение этого источника, нужно учесть всю историографическую литературу. Эту работу мы не можем сделать. Мы пытаемся организовать научно-исследовательские вопросы по боевым проблемам, но по таким вещам, как текст Авиены, предложишь комментарий и, пожалуй, в историю вляпаешься.

АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 2. Л. 15, 19, 24, 25, 29, 30, 36.

¹ Из существовавших в это же время изданий «Исторический журнал» носил научно-популярный характер, «Историк-марксист» не публиковал специальных исследований отдельных сюжетов: «таких статей, которые являются частью общего вопроса», см. АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 1. Л. 86.

² О причинах появления специального журнала, в числе которых не последнюю роль играла личная заинтересованность свойственника И.В. Сталина см. Karpyuk 2017, 770–772.

³ О подготовке «Всемирной истории» см. Karpyuk, Krikh 2018; 2019; о томе, посвященном древней истории и подготовленном в рамках аналогичного проекта «История СССР», см. Kirillova 2022a.

⁴ См., например, отчет директора ИИ АН СССР Б.Д. Грекова: АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 1. Л. 4.

⁵ См. отчет А.В. Мишулина о работе сектора: АРАН.Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 2. Л. 1.

⁶ АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1939). Д. 8. Л. 4–5 об.

⁷ АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1939). Д. 8. Л. 1–3.

⁸ АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 2. Л. 1.

⁹ АРАН. Ф. 1577. Оп. 2. Д. 12. Л. 13–14.

¹⁰ Formozov 2006, 162–184; Skvortsov 2015, 199–200.

¹¹ См., например, возражения В.П. Волгина К.Б. Радеку на совещании по плану Института истории АН СССР: «…мне вообще странно представить себе, что такое законченный или незаконченный марксист. Например, историк Египта Древнего или Переднего Востока и т. д. Я совершенно уверен, что даже то, что будет признано весьма широким кругом товарищей с марксистской точки зрения совершенно удовлетворительным в 1937 г., в 1945 г. будет уже считаться давно пройденной ступенью, будет подвергаться самой жесткой критике. Так развивается наука, тов. Радек, как Вы это прекрасно знаете…» (Bukharin, Krikh 2020, 200).

¹² См., например, Pankratova 2019.

¹³ Karpyuk 2021, 31.

¹⁴ Об этом более подробно на примере «Истории СССР» см. Kirillova 2022a, 149–158.

¹⁵ Конфликтная ситуация возникла с разделом о крито-микенской цивилизации за авторством Б.Л. Богаевского, в котором крито-микенское общество трактовалось как позднепервобытное, в результате чего раздел был отвергнут. см. Karpyuk, Krikh 2019, 144–145.

¹⁶ Об этом см. Krikh 2018.

¹⁷ Nikol’skiy 1938a; 1938b.

¹⁸ Об искреннем интересе И.М. Дьяконова к марксисткой теории и ее применению к историческому процессу уже в студенчестве см. Diakonoff 1995, 275–276.

¹⁹ Kondrat’ev 1940a; 1940b; 1940c.

²⁰ Editorial 1947.

²¹ Krikh 2015, 181.

²² См. также приложение к номеру 3/4 за 1940 г.

²³ Хотя изучение текста Авиена как источника по истории древней Испании должно было бы входить в круг научных интересов самого Мишулина.

²⁴ Ladynin 2019, 784–788.

²⁵ Piotrovsky 1995, 306; 2008, 306.

²⁶ Svanidze 1937, 7.

²⁷ Zhebelev 1939. Жебелёв, Сергей Александрович (1867–1941) – российский и советский историк-античности, филолог-классик, археолог и эпиграфист, академик АН СССР (1927). В конце 1930-х годов Жебелёв оказался очень востребован как специалист: в 1939 г. он был занят редактированием II–VI томов «Всемирной истории», а также оказался формальным главой сектора древней истории в Москве, см. Ananiev, Bukharin 2021, 492–493. В конце 1930-х годов в «Вестнике» издавались и другие статьи Жебелёва: так, в 1938 г. была переиздана его работа о восстании Савмака – об истории публикаций этой статьи см. Kirillova 2022b.

²⁸ Dzhavakhishvili 1939. Джавахишвили (Джавахов), Иван (Иванэ) Александрович (1876–1940) – грузинский и советский историк, специалист по истории Грузии, академик АН СССР (1939). Ученик Н.Я. Марра. Один из основателей Тбилисского университета (ныне Тбилисский государственный университет имени Иванэ Джавахишвили).

²⁹ Manandyan 1939. Манандян, Яков Амазаспович (1873–1952) – армянский и советский историк, специалист по истории древней и средневековой Армении. Академик АН СССР (1939), АН Армянской ССР (1943).

³⁰ Uspenskiy 1939. Успенский, Федор Иванович (1845–1928) – российский и советский византинист, академик Императорской АН (1900), затем Российской АН и АН СССР. Опубликованная в 1939 г. статья представляла собой главу из неопубликованной 2-й части II тома «Византийской истории». Согласно редакционному примечанию, издание «Византийской истории» было прервано в связи со смертью Ф.И. Успенского. Стоит отметить, что византинистика после 1917 г., а особенно в условиях «социалистического наступления» конца 1920-х годов в целом переживала непростые времена: «подлинной агонией старого “Византийского временника” можно назвать появившиеся в 1917–1928 гг. три “рахитичных”, по выражению Ф.И. Шмита, выпуска, да и те – благодаря самоотверженным усилиям Ф.И. Успенского и его «правой руки» во все эти годы – В.Н. Бенешевича» (Medvedev 2006, 194).

³¹ Lewis 1939. Льюис, Нафтали (1911–2005) – американский папиролог.

³² Evans 1939. Эванс, Артур Джон (1851–1941) – британский историк и археолог, первооткрыватель минойской цивилизации.

³³ В оригинальном тексте опечатка – указан 1913 г.

³⁴ Ranovich 1939a.

³⁵ Ranovich 1939b.

³⁶ Editorial 1939.

³⁷ Grekov 1939. Греков, Борис Дмитриевич (1882–1953) – советский историк и организатор науки, специалист по истории средневековой Руси, академик АН СССР (1935), директор Института истории в Ленинграде (1936–1938) и Москве (с 1938), Института истории материальной культуры (1943–1946), Института славяноведения (1947–1951), академик-секретарь Отделения истории и философии АН СССР. Греков сыграл ключевую роль в формировании в 1930-е годы концепции феодализма в древней Руси, которая предполагала необходимость обоснования наличия на территории СССР рабовладельческих обществ, см. Kirillova 2022с.

³⁸ Derzhavin 1939. Державин, Николай Севастьянович (1877–1953) – советский филолог-славист и историк, академик АН СССР (1931), активный сторонник «учения о языке» Н.Я. Марра.

³⁹ Мишулин, Александр Васильевич (1901–1948) – советский историк-антиковед, с 1938 г. – заведующий сектором древней истории Института истории АН СССР и главный редактор «Вестника древней истории». Мишулин по понятным причинам много публиковался в «Вестнике», однако здесь, очевидно, Волгин высказывается против приложения, посвященного славянам: Mishulin 1939.

⁴⁰ Rybakov 1939. Рыбаков, Борис Александрович (1908–2001) – советский и российский историк и археолог, специалист по истории восточных славян в древности и Киевской Руси, академик АН СССР (1958), затем РАН. В конце 1930-х годов – научный сотрудник ГИМ и ИИМК АН СССР.

⁴¹ Krupnov 1939. Крупнов, Евгений Игнатьевич (1904–1970) – советский историк и археолог, специалист в области древней и средневековой археологии Северного Кавказа, в конце 1930-х годов научный сотрудник ГИМ (1929–1951) и ИИМК АН СССР (с 1937 г.). Статья, вызвавшая недовольство Волгина, представляет собой краткий очерк истории Ингушетии с бронзового века до конца Кавказской войны. Примечательно, что название «Ингушия» было выбрано автором под влиянием теорий Н.Я. Марра (Krupnov 1939, 77).

⁴² «Исторические записки» – на момент обсуждения сборник, издававшийся Институтом истории. Накануне, 24 января, участниками заседания бюро велись споры о превращении его в журнал, публиковавший бы только работы по истории СССР. Это предложение вызвало решительные возражения со стороны специалистов по всеобщей истории, в том числе самого Волгина. См. АРАН. Ф. 457. Оп. 1 (1940). Д. 2. Л. 81–87.

⁴³ Грозный, Берджих (до получения Чехословакией независимости и иногда после – Фридрих) (1879–1952) – австрийский и чехословацкий востоковед, лингвист, филолог, известный прежде всего дешифровкой хеттского. Грозный много сотрудничал с «Вестником» и в 1937, и 1938 г.; помимо статей, в первом номере журнала были напечатаны впечатления о поездке Грозного в СССР (Hrozný 1937).

⁴⁴ В 1940 г. вышло целых две статьи Грозного (Hrozný 1940а; 1940b).

⁴⁵ Ranovich 1941. Ранович, Абрам Борисович (1885–1948) – советский историк, специалист по истории раннего христианства и эллинизма. Старший научный сотрудник Института истории АН СССР с 1938, с 1937 г. – заместитель главного редактора «Вестника древней истории».

⁴⁶ Машкин, Николай Александрович (1900–1950) – советский историк античности, специалист по истории древнего Рима. Заведующий кафедрой истории древнего мира МГУ (с 1943 г.), сектором древней истории (с 1948 г.).

⁴⁷ Mashkin 1935 и, скорее всего, в большей степени Mashkin 1939.

⁴⁸ Имеется в виду учебник В.С. Сергеева «История древней Греции» (М., 1939.). Сергеев, Владимир Сергеевич (1883–1941) – советский историк античности, заведующий кафедрами истории древнего мира МГУ и МИФЛИ (1934–1941).

⁴⁹ В стенограмме неточность – журнал назван «Вестником древнего мира».

⁵⁰ Примечательно, что самый ранний документ, в котором упомянут журнал, – это выписка из протокола заседания политбюро ЦК ВКП(б) об отпуске средства журналу в размере 4000 долл. на закупку литературы и оплату гонораров иностранным ученым, см. Karpyuk 2017, 773.

⁵¹ Удальцов, Алексей Дмитриевич (1883–1959) – советский историк-медиевист, член-корреспондент АН СССР (1939), заведующий сектором истории средних веков Института истории АН СССР (1938–1946).

⁵² Шолпо, Николай Александрович (1903–1941) – советский востоковед, по роду своих научных интересов египтолог, ученик В.В. Струве. В рамках работы над томами «Истории культуры» и «Всемирной истории» был привлечен к написанию текстов по истории древней Индии, см. Bukharin 2023.

⁵³ Sholpo 1939.

⁵⁴ Баранников, Алексей Петрович (1890–1962) – советский филолог, индолог, специалист по древним, средневековым и современным языкам Индии. Академик АН СССР (1939), директор Института востоковедения АН СССР (1938–1940).

⁵⁵ Струве, Василий Васильевич (1889–1965) – советский историк, египтолог и ассириолог. Академик АН СССР (1935).

⁵⁶ Никольский, Николай Михайлович (1877–1959) – советский историк, специалист по раннему христианству и древней Передней Азии. Академик АН БССР (1931), член-корреспондент АН СССР (1946). Примечательно, что в опубликованной переписке А.Б. Рановича большинство писем принадлежит именно Н.М. Никольскому (Klyuev, Metel’ 2018, 75–144). несмотря на сходство некоторых их подходов, склонить Рановича к выступлениям против Струве ему все-таки не удалось, см. Ladynin 2020, 235–237.

⁵⁷ Kondrat’ev 1939.

⁵⁸ В стенограмме очевидная ошибка: «Шульца». Должен был иметься в виду комментарий А. Шультена к изданию, с которого был подготовлен перевод Кондратьева: Schulten 1922.

About the authors

Maria N. Kirillova

Institute of World History of the Russian Academy of Sciences; Bauman Moscow State Technical University

Author for correspondence.
Email: mnkirillowa@bmstu.ru
ORCID iD: 0000-0001-9029-5727

кандидат исторических наук, научный сотрудник; доцент

Russian Federation, Moscow; Moscow

References