On the 95^th anniversary of academician I.T. Frolov

Full Text

1 сентября 2024 года исполнилось 95 лет со дня рождения академика Ивана Тимофеевича Фролова (1929–1999). Имя его неотделимо от истории нашей философии. Научные результаты И.Т. Фролова хорошо известны и не раз становились предметом изучения российских и зарубежных историков философии (в том числе в группе по изучению его творческого наследия, работающей в Институте философии РАН). Это построение системы методов биологического исследования и демонстрация несовместимости лысенковщины с диалектическим материализмом, систематизация глобальных проблем и выдвижение понятия глобализации, пионерская разработка проблематики этики науки и философское обоснование принципа приоритета общечеловеческих ценностей, проект комплексного междисциплинарного исследования человека и формулирование принципов научного гуманизма.

И.Т. Фролов всегда стремился к соединению философских идей, прежде всего, идей гуманизма, с общественной жизнью, с политической практикой. Он усматривал в просветительской деятельности воспитательную задачу философии, своего рода миссию. Публичная активность И.Т. Фролова пришлась на три совершенно различных периода в истории нашей страны: стабильный социализм, перестройку и новый русский капитализм. В каждый из этих периодов И.Т. Фролов высказывал свое мнение по злободневным общественным проблемам. Его взгляды развивались, но всегда сохраняли исходное ядро, сцементированное принципами разума и гуманности.

Говоря о юбилее ученого, принято выделять в его творчестве те идеи, которые наиболее современны в наши дни. Тексты И.Т. Фролова, его отдельные высказывания и формулировки оказываются сегодня даже более актуальными, чем тогда, когда они были высказаны — пятьдесят, сорок, тридцать лет тому назад. Именно Фролову принадлежит понятие «новой реальности», которая возникает, когда научно-техническая революция переходит в глобальную стадию [Фролов, 2024б: 186]. После опыта пандемии впечатляют предостережения И.Т. Фролова об опасностях применения биотехнологий, которые «более коварны, чем в атомной энергетике, когда в один прекрасный момент мы увидим, что ни одного листочка, ни одного дерева не осталось. Оказывается, все сожрали какие-то рекомбинантные микроорганизмы, которые выскочили из пробирок. А потом эти микроорганизмы примутся за нас. И мы начнем умирать» [Фролов, 2024а: 440].

Все эти прозрения неслучайны. Они иллюстрируют эвристические возможности мысли философа, размышляющего о самих основаниях современной цивилизации, бытия человека в мире и предвидящего антропологические и социальные опасности, воспринимавшиеся в его время в качестве научной фантастики. В его чувстве ответственности за человека и человечество всегда присутствовал мотив: сохранятся ли они в будущем, куда так торопятся, применяя все новые технические средства. Не превратится ли в средство сам человек, пребывающий в погоне за усовершенствованиями качества своей жизни. Разум человека — великое и вдохновляющее средство обустройства человечества на планете. Но он всесилен, утверждал И.Т. Фролов, лишь, будучи пронизанным идеалами гуманизма. Тогда: «да скроется тьма!». В противном случае, если разум в своих поисках будет направляться гедонистическими требованиями, тьма накроет самого человека, а с ним и его планету, с которой он ныне сцеплен своей многообразной и масштабной деятельностью. И.Т. Фролов говорил о необходимости превращения Homo sapiens в Homo sapiens et humanus и называл искомое соединение разума и гуманности мудростью. Мудрость предохраняет человека от самомнения, особенно опасного и безудержного, если оно — «научное». Мудрость, говорил И.Т. Фролов, состоит не только и не столько в том, чтобы что-то выбрать, но и в том, чтобы свободно от этого отказаться, если опасности перевешивают блага, если благо индивида может навредить благу человеческого рода.

Чем больше проходит времени, тем отчетливее выступает на первый план для всех, кто обращается к творчеству И.Т. Фролова за ориентирами для осмысления современных проблем, одно направление исследований, которое присутствовало в его работах с начала 1970-х годов: будущее человека и новые технологии. Речь не идет о таком хорошо известном в нашей философской науке разделе исследований, как социально-философское осмысление научно-технического прогресса. Формально соответствующие тексты И.Т. Фролова относятся к этому типу исследований с той поправкой, что автор уделял в них приоритетное внимание социально-этической проблематике. Сам И.Т. Фролов находился в поисках подходящего названия для новой сферы комплексных исследований для обозначения ее проблематики. Он рассматривал такой, например, вариант: социология и этика познания жизни и человека [Фролов, 1982], но не остановился на нем, как на слишком узком. Ведь, по существу, данная тематика опосредованно включала в себя результаты всех тем его научно-философских занятий, перечисленных нами в начале статьи.

И сегодня, если мы спросим, что значат идеи И.Т. Фролова в современной системе координат философской жизни, то на первый план выйдет проблема соотношения человека и новых технологий. Выйдет во всей ее комплексности и многоаспектности, включающей и такой аспект, который И.Т. Фролов выделил, быть может первым: настало время, когда надо не только изучать, но и охранять человека [Философские беседы, 2020: 268], наряду с охраной неживой и живой природы, чем человечество с переменным успехом занималось до сих пор. Ибо ничему и никому так не угрожают новые технологии, в частности, био-и информационные технологии, в случае их неразумного социального использования, как человеческой природе. И чем дальше мы будем продвигаться во времени, тем проблема будет становиться и сложнее, и острее. Нельзя сказать, чтобы границы обозначенной нами сферы исследований были четко определены. Ее нельзя свести к биоэтике, за которой прочно утвердилась проблематика «улучшения» человека и нормативно-прикладные, правовые и имущественные аспекты вопросов применения биотехнологий в медицинской практике. У И.Т. Фролова же речь скорее шла о широком философском подходе к применению результатов науки и техники в сочетании с осмыслением гуманистической проблематики в литературе, искусстве, культуре в целом. Видимо, в данную сферу исследований будут приходить ученые из самых разных областей знания, как это и положено в случае подлинно комплексной и междисциплинарной проблемы.

С середины 1970-х годов И.Т. Фролов предостерегал от безудержного оптимизма в отношении биотехнологий. Напомнив об историко-литературных прототипах идеи искусственного, сконструированного с помощью биоинженерии человека, который мыслится способным стать на место бога, но в своих претензиях на бессмертие и превосхождение человеческой природы оказывается равным дьяволу, И.Т. Фролов вычленил феномен «мифологии века НТР» — веру во всемогущество науки, которая в соединении с техникой откроет тем, кто вовремя о себе позаботится, «технотронный» и «компьютерный рай» — вершину «общества потребления». Подобная вера — корень технократических утопий, которые пытаются реализовать, зачастую не думая об экологических и антропологических последствиях. «Проектировщики будущего» во многих случаях односторонне определяют, что такое «идеал человека», а их представления о необходимых изменениях природы человека опираются на весьма ограниченные пока знания его генетики, на ложные идеи прямой связи генетической основы человека с его умственными и духовными качествами.

Выбрав в середине 1980-х годов символом цикла телепередач «Философские беседы» картину Рибейры «Диоген с фонарем», И.Т. Фролов пояснял ее смысл вопросом: «А человек ли ты сам?». Показательны проблемы, которые ставил И.Т. Фролов в одном из своих интервью, как бы готовя читателя к жизни в «новой реальности»: «Как изменятся люди в результате применения достижений генной инженерии и психофизиологии? Не придет ли на смену нам некий “сверхчеловек”, во всех отношениях отличающийся от современного? Не вступим ли мы в новую стадию эволюции, когда человека можно будет создавать искусственно с помощью генной инженерии и биокибернетики? Не преуменьшаем ли мы опасность бесконтрольного исследования и технологического применения генно-инженерных проблем в условиях капитализма?» [Фролов, 2024а: 141–142]. «Говорят, — замечал с горькой иронией И.Т. Фролов в другом интервью, — что в будущем для человека изготовят более совершенные “запчасти”. И даже более совершенное, безотказное железное сердце. Но так можно и далеко зайти. Где грань, переступить которую означает потерять себя как человека? Будет новое существо, совершенно иное, чем мы с вами. Скорее всего, человечество одиноко во Вселенной, а жизнь, особенно жизнь человека, — уникальнейшее явление. Разумно ли утрачивать эту уникальность и — хочешь не хочешь — превращаться в биороботов?» [Фролов, 2024а: 202]. Несовершенный человек, страдающий и смертный, остается прекрасным и совершенным именно в своем несовершенстве и благодаря ему. Благодаря ему он создал мировую культуру как стремление к совершенству.

В 1990-е годы И.Т. Фролов застал начало трансгуманистической волны в науке и идеологии, когда еще сам термин «трансгуманизм» не был распространен и говорили о «неоевгенике». И.Т. Фролов решительно выступил против торопливости в подобных вопросах. Так случилось, что в основанном им в 1990 году журнале «Человек» за десять лет он опубликовал только одну статью, и символично, что она была посвящена именно критике неоевгеники. Возможность вмешательства в человеческую природу И.Т. Фролов отнес к отдаленному будущему, написав: «И я готов еще раз повторить, что в современных условиях, когда мир полон глубочайших социальных противоречий, когда реальна угроза тоталитаризма и диктатуры, а, значит, бесконтрольной манипуляции наследственностью человека, евгенические проекты могут сыграть, как это уже было в прошлом, весьма реакционную роль» [Фролов, 1997: 37]. Очень важен его вывод, который нам следовало бы взять в качестве исходного пункта при решении вопроса о целях применения биотехнологий: постановка вопроса о переделке генетической природы человека сегодня совершенно не актуальна. Об этом можно будет говорить только при такой полноте познания человеческой природы, которой можно будет достигнуть через несколько столетий, а то и через тысячелетие.

И.Т. Фролов неоднократно высказывался о том, что пропаганда неоевгенических концепций играет отрицательную роль в условиях расколотого мира, расколотого и внутри отдельных стран на богатых и бедных и в международном плане на разные блоки и коалиции. Биотехнологии легко можно обратить против людей, превратить в средство антигуманного манипулирования человеком, сделать орудием военной борьбы. Вопросы вмешательства в человеческую природу, продления человеческой жизни, «воскрешения» умерших в принципе не должны быть объектом коммерческих действий. Они недопустимы в обществе, где существует социальное расслоение. Самое безобидное, к чему могут привести подобные предприятия, это материальный ущерб частных лиц в результате крупных мошеннических афер. Еще опаснее, когда владельцы корпораций манипулируют жизнями и мышлением миллионов через биологические угрозы, от которых предлагают спасение, либо же соблазняют человека перспективой стать другим с помощью разработанных ими биотехнологий.

В основе проектов конструирования «неочеловека будущего» лежит определенный тип философского мышления и способ понимания человека, для которого характерны прямые экстраполяции от биологической стороны развития человека к духовной, а затем к технологической. Социальное мыслится здесь лишь как функция биотехнологического. Подменяется сам способ бытия человека, где преобразование общественных отношений должно быть основой развития и самоулучшения. В результате переделка человеческой природы предлагается в качестве рычага улучшения всей системы социальной жизни, необходимого и адекватного ответа на опасное обострение комплекса глобальных проблем. Глобальные проблемы возникли вследствие отчужденного характера общественного развития. Для их разрешения необходимы кардинальные изменения глобальной социальной системы. А трансгуманисты предлагают решать завалы социальных проблем таким способом, каким проблемы несоответствия между средой и организмами решаются в природе, либо же в селекционной практике: путем приспособления к среде через морфологические изменения.

Положительное решение проблемы И.Т. Фролов сформулировал следующим образом. Можно предположить, что создание организмов с запрограммированным набором генетических признаков станет возможным делом. Но приступить к нему можно только при наличии двух обязательных условий: во-первых, при достижении социальной однородности общества, что исключит возможность манипуляций в корыстных либо идеологических целях, и, во-вторых, только на такой стадии изучения человеческого организма, когда мы приблизимся к раскрытию всех его тайн. Но это случится не скоро, так что решать этот вопрос предстоит не нам и даже не нашим детям и внукам. «Люди будущего, — говорил философ, — будут, несомненно, умнее нас, лучше нас, добрее нас, гуманнее. И они сами решат, что им делать с самими собой» [Фролов, 2024а: 52]. Во всяком случае, нельзя допустить непоправимого, когда вмешательство в человеческую природу, замешанное на мотивах корысти и самомнения, лишило бы будущие поколения свободы действий.

В годы перестройки И.Т. Фролов сформулировал философский принцип, имеющий практическое значение: гуманистические ценности выше познания. Он говорил, что если развитие научно-технического прогресса можно представить в виде арифметической прогрессии, то для того, чтобы все шло в благоприятном для человечества направлении, этическое самосознание ученых должно развиваться в геометрической прогрессии [Фролов, 2024б: 253]. Иначе получатся пресловутые «ножницы» между высоким уровнем научно-технического инструментария человечества и низким уровнем мышления и ответственности тех, кто принимает решения об использовании техники или пользуется ею.

Положительное значение сохраняет антитехнократическая направленность выступлений И.Т. Фролова периода перестройки. На различных примерах (проект переброски северных рек, авария на Чернобыльской АЭС и др.) он говорил о том, что жизнь жестоко наказывает технократический снобизм, но, к сожалению, при этом страдают по большей части простые люди. После Чернобыля, подчеркивал И.Т. Фролов, ни у кого не поворачивается язык игнорировать человеческое измерение науки, социально-этическую оценку ее и, соответственно, регулятивы научного поиска, потому что связь с технократическими перекосами здесь самая прямая [Философские беседы, 2020: 286]. В философии и общественных науках он видел средство сдерживания технократизма, как правило, всегда усиленного политиканством. При этом всякая крупная технико-экономическая проблема или новация, будучи комплексной, включает человеческое измерение. И.Т. Фролов призывал взять за правило практику, при которой любое хозяйственное или технологическое решение должно сопровождаться оценкой с гуманистических позиций. Жизнь показывает, что ее уроки довольно быстро забываются. Новые управленцы бывают увлечены новыми, потрясающими воображение проектами, обещающими небывалую эффективность. Поэтому долгом философа остается напоминать о гуманистических приоритетах во всякую эпоху.

Существенным является вопрос о принципе общечеловеческих ценностей, который И.Т. Фролов проводил в выступлениях периода перестройки. Смысл этого принципа, а отсюда и его универсальный характер в том, что общечеловеческие интересы приоритетны перед частными. Если частные интересы препятствуют решению глобальных проблем, то есть проблем, от которых зависит выживание человечества, такие частные интересы неправомерны. В этом самом общем смысле принцип приоритета общечеловеческих ценностей остается современным.

У И.Т. Фролова было четкое концептуальное видение идеала общества, способного предотвращать угрозы человеческой природе. В свете этого идеала должна была решаться не только проблема применения технологий, но и другие проблемы человека. Когда И.Т. Фролов пришел в политику во второй половине 1980-х годов, он был нацелен на определенную историческую альтернативу, реализации которой он стремился содействовать, и которую он называл гуманным демократическим социализмом. Название это не воспроизводило концептуальный аппарат западной социал-демократии, а вытекало из философского видения человека, которое И.Т. Фролов развивал в своих текстах. В экономике это сохранение ведущей роли государственной собственности в ключевых отраслях при широчайшем развитии мелкого предпринимательства, фермерства, народной инициативы. В политике это сохранение КПСС как наиболее мощной партии, отражающей интересы основной массы народа, но как партии, утверждающей свое лидерство в обществе не административными, а политическими и парламентскими методами. В культуре это опора на гуманистические традиции русской литературы, философии, искусства, сотрудничество с Русской православной церковью в деле повышения общего уровня духовно-нравственных отношений в стране. Если проанализировать весь комплекс его действий как политика, тексты его выступлений и статей, а особенно тексты, готовившиеся им для первого лица государства, мы увидим, что он последовательно проводил в них эту концепцию.

Проводил тем последовательнее, чем более сужалось поле возможностей реализации этой концепции. Путь истории оказался значительно сложнее, чем виделось в начале периода перестройки, факторов, влияющих на общественные процессы, которые должны были быть приняты во внимание, оказалось значительно больше, характер их действий — противоречивее. Выступления и интервью И.Т. Фролова периода перестройки показывают, как это ни парадоксально, его одиночество. Несмотря на то что он был в гуще событий и общался постоянно с сотнями людей, в идейно-экзистенциальном смысле он был одинок. Он сообразовывал свои действия не с изменениями политической конъюнктуры, а с внутренней логикой развития своей философско-политической концепции. Вряд ли мы ошибемся, если скажем, что ни одна политическая сила в СССР накануне 1991 года не была нацелена на реализацию подобного общественного проекта, и ни одна внешняя сила не действовала в подобном направлении. Между тем, если бы проект был реализован, произошедшие перемены сопровождались бы гораздо меньшими жертвами и потрясениями для народа.

В результате концепция гуманного демократического социализма превратилась из политической программы действий в современный вариант социальной утопии. В этом смысле И.Т. Фролов говорил в конце жизни о заблуждениях на своем пути познания. Он не отказывался от общих принципов концепции гуманного демократического социализма, но полагал, что были переоценены возможности, пути и перспективы ее реализации в условиях, в которых страна находилась во второй половине 1980-х годов. Поэтому в одном из интервью 1990-х годов академик Фролов сказал, что концепция гуманного демократического социализма не была утопией для того времени, и что она была одним из возможных вариантов развития, одной из альтернатив, которая могла бы реализоваться в зависимости от степени активности действий исторических субъектов: политических лидеров, партий, общественных сил. Но для нынешнего, наступившего времени это утопия, и в этом ее амбивалентное влияние на общество, которое сродни влиянию на общество философии. Философия должна периодически напоминать людям о том, что надо считать правильным, человечным, на что надо ориентироваться в жизни. Чаще всего жизнь людей не соответствует таким ценностным планкам, но идеалы продолжают сохраняться и должны сохраняться в ней как регулятив, без ориентации на который людская жизнь бы деградировала.

В выступлениях 1990-х годов И.Т. Фролов развивал идею о том, что в условиях глобализации успешные перспективы будут иметь те страны, которые будут ставить не технологические и геополитические задачи, а будут ориентироваться на развитие человека, его культуры, образования, нравственности. Перспективы он связывал с разработкой концепции человеческого потенциала как основы устойчивого развития России. В условиях проседания общества Фролов считал насущной задачей максимально сохранить потенциал российской науки — главное условие возрождения России после провала 1990-х годов. Он возлагал надежды на традиции российской науки, на органические связи внутри научного сообщества. И.Т. Фролов считал необходимым существенно повысить государственный уровень управления наукой и придать ему комплексный характер. Он выступал против разрушения Академии наук и ее структур, которые выполняют стабилизирующую функцию в развитии науки в стране.

В отношении перспектив развития мировой науки И.Т. Фролов считал наиболее важной задачей ввести ограничения и запреты экспериментирования на человеке, установить допустимые пределы манипулирования основным генетическим материалом человека как биологического вида, вообще любого воздействия на его индивидуальные качества. Всякое такое экспериментирование означает вторжение в область неотъемлемых прав и свобод человека, а возможности изменения человеческой индивидуальности с помощью генетических методов, пересадки или регенерации органов, нейрохирургии или нейрофармакологии ставят перед наукой и обществом в острой форме вопрос о гарантиях сохранности будущих поколений. Основную задачу философов в этом отношении И.Т. Фролов видел в том, чтобы сдерживать сциентистское самодовольство и, привлекая внимание к новой проблематике, стараться делать все для того, чтобы осознание угрозы опасности ряда исследований возникло не постфактум. Тогда, может быть, у всех нас достанет разума упредить эту опасность.

В 1990-е годы И.Т. Фролов напряженно размышлял об исторических судьбах России. С горькой иронией он замечал, что и современные политики, и те, что были раньше, думают, что они определяют судьбу России. Но ее, по мнению академика Фролова, формирует общая предопределенность исторического развития страны. Судьба России вытекает из общих тенденций исторического развития, из тех идей, которыми насыщено общество, насыщена русская культура. И.Т. Фролов говорил в 1993 году в интервью японским журналистам, что совсем не деньги, совсем не займы, совсем не материальные вещи определяют современное положение и судьбу России в будущем. А, скорее, наоборот: материальные вещи определяются некоторыми корнями, которые лежат в русской культуре. Вот это должны понять и на Западе, и на Востоке те, кто хочет понять путь развития России и то, как с нею взаимодействовать. Но это сложно, потому что такой системы приоритетов нет ни в западных, ни в восточных цивилизациях, несмотря на отличия между ними, и их представители судят о нас по самим себе [Фролов, 2024б: 203].

Внезапную насильственную «отмену» марксизма в России, ставшую подлинным культурным шоком, И.Т. Фролов называл политической миной замедленного действия, которая предопределяет нестабильность современной ситуации в России. Связанную с марксизмом русскую историческую традицию невозможно сломать, она идет из глубины русской культуры, это то, что занимало умы русской интеллигенции на протяжении длительного времени, и поэтому оно неискоренимо. Марксизм как коллективистская идеология потому и принят был Россией, прочувствован ею, вошел в народное сознание подобно христианству, что он отвечает духовному настрою ее цивилизации.

В итоге своих раздумий И.Т. Фролов пришел к идее объединения и примирения всех этапов российской истории как основы духовной консолидации общества. Прошедшая через горнило такого примирения, Россия сможет выполнить свою историческую миссию в отношении всего человечества. Миссию эту он определял словами Достоевского: «великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению» [Фролов, 2024б: 200]. Россия должна выступить в качестве флагмана объединения всего человечества вокруг гуманных начал и общечеловеческих ценностей. К этому она предназначена в силу своих цивилизационных особенностей. И придет время, когда Россия найдет в себе силы выполнить миссию планетарного назначения. Объединение человечества, о котором пророчили и христианство, и марксизм, и русская философия конца XIX – начала XX веков, представлялось И.Т. Фролову как длительный исторический процесс, где будет и доминирование наиболее развитых регионов, но, к сожалению, и подавление менее развитых, и все большее углубление интеграционных процессов, но, к сожалению, по крайней мере, на ближайший исторический период — и усиление дезинтеграции, раскола рода человеческого, которому, как полагал Н.А. Бердяев, еще предстоит стать человечеством. Дезинтеграционные процессы получили новые мощные импульсы в связи с распадом мировой социалистической системы, Советского Союза как сверхдержавы (а по существу, как говорил И.Т. Фролов, — «Великой России»), исчезновением «противовесов» в мировой политике и пр. [Фролов, 2024б: 271]. В конце 1990-х годов он писал: «Сейчас формируется более неустойчивый и опасный мир, в котором будет углубляться разрыв между “развитыми” и “слаборазвитыми” народами, торжествовать насильственные методы их “сближения”, “демократическая диктатура” и пр.» [Фролов, 2024б: 271]. Он отмечал, что не видит на ближайшие годы вообще существенной исторической роли России в мировых событиях и тем более — в интеграционных процессах в мире, кроме как огромного резервуара, в котором будут скапливаться «отходы» этих процессов. Но выражал уверенность в том, что положение изменится уже в начале XXI века и что новая Россия сможет войти в общемировые процессы интеграции как великая держава. И случится это тогда, когда страна сумеет опереться на весь свой исторический опыт, не исключая ни то великое, что было до Октября 1917 года, ни то, что было после него, и что превратило Россию, ставшую СССР, в сверхдержаву.

Академик И.Т. Фролов прошел большой жизненный путь мыслителя, подходившего к любой проблеме в масштабе страны и человечества в целом. Путь его интеллектуальных поисков и размышлений, прозрений и заблуждений поучителен для всякого думающего и неравнодушного человека.

About the authors

Galina L. Belkina

Institute of Philosophy RAS

Author for correspondence.
Email: mariafrilov@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-9874-1154

CSc in Philosophy, Senior Research Fellow

Russian Federation, 109240, Moscow, 12/1 Goncharnaya Str.

Sergey N. Korsakov

Institute of Philosophy RAS

Email: csnkorsakov@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5272-9675

DSc in Philosophy, Leading Research Fellow

Russian Federation, 109240, Moscow, 12/1 Goncharnaya Str.

Maria I. Frolova

DSc in Philosophy, Leading Research Fellow

Email: mariafrolova1@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5292-8359

Research Fellow

Russian Federation, 109240, Moscow, 12/1 Goncharnaya Str.

References