Феномен человеческого доверия: междисциплинарный обзор

Полный текст

Внастоящей работе представлен междисциплинарный обзор результатов эмпирических исследований феномена межличностного доверия человека, полученных в последнее время с использованием различных научных подходов. Будучи многогранным и сложным явлением, феномен доверия лишь в недавнее время стал объектом прямого научного исследования с применением количественных методов оценки уровня как самого доверия к окружающим, так и взаимной благонадежности. С опорой на количественные эмпирические данные сегодня стало возможным моделирование эволюции доверия с помощью компьютерных симуляций (с использованием математических подходов и эволюционной теории игр) [Kumar et al., 2020; Liu, Chen, 2022]. В настоящем обзоре доверие рассматривается в качестве одной из основополагающих составляющих кооперативного поведения человека. В рамках данного подхода в работе кратко освещаются современные направления исследований, позволяющих оценить влияние различных факторов (социокультурных, психологических, этологических, биологических) на формирование предрасположенности человека доверять окружающим.

Как известно, человек является ультра-кооперативным видом [Бутовская, Ростовцева, 2021]. Люди проявляют кооперацию на всех уровнях взаимодействий. Взаимопомощь и альтруистичные жесты пронизывают всю нашу повседневную жизнь, являясь настолько обыденными, что человек даже не обращает на это внимания. Отличительной чертой человеческой просоциальности является склонность к кооперации не только с родственниками и друзьями, но также и с незнакомыми людьми, в обстоятельствах, не подразумевающих повторных взаимодействий, которые могли бы принести какую-либо взаимную выгоду в будущем [Ростовцева, 2016; Nowak, Sigmund, 2005; Gintis et al., 2008]. Такое свойство едва ли встречается среди других представителей животного царства [Ростовцева, 2015; Бутовская, Ростовцева, 2021], у которых кооперация в основном проявляется среди родственников [Hamilton, 1964] либо является жестко детерминированной функцией высокоструктурированных социальных общностей с минимальной пластичностью поведения (эусоциальность) [Wilson, Hölldobler, 2005; Suarez, Goodisman, 2021]. Одним из необходимых условий для развития уникальной человеческой кооперативности, несомненно, является способность человека доверять другим людям, в том числе незнакомцам.

Феномен межличностного доверия на сегодняшний день исследуется во множестве научных областей — от социальных наук, психологии и экономики до эволюционных направлений [Купрейченко, 2008; Bateson, 1988; Hardin, 2002; The Oxford Handbook of Social and Political Trust, 2018; Kumar et al., 2020; McLeod, 2021]. В разных дисциплинах доверие рассматривается с разных ракурсов, что отражено в многообразии определений, затрагивающих различные аспекты этого явления [Леонова, 2015]. В поведенческих и эволюционных исследованиях доверие обычно определяется как действие, которое ставит человека в уязвимое положение по отношению к доверенному лицу [Riedl, Javor, 2012] ¹. Доверие основано на ожидании проявления взаимности, которая в свою очередь ничем не гарантирована. В данной трактовке доверие тесно связано с надеждой на положительные намерения другого человека и ожиданием взаимной отдачи [Rousseau et al., 1998; Hardin, 2002]. Также оно часто рассматривается в связке с риском, на который человек готов пойти для получения потенциальной взаимной выгоды [Luhmann, 1988]. Однако доверие может выражаться и другим образом. Доверяя, человек может делиться с другим личной информацией без ожиданий какой-либо прямой отдачи либо, наоборот, — доверять сказанному (такое доверие является одним из важнейших аспектов социального научения [Mascaro, Kovács, 2022]).

Основными инструментами эмпирического исследования феномена доверия человека на сегодняшний день являются эксперименты с использованием экономических игр и разнообразные социологические и психологические опросники. Самая известная экспериментальная игра, которая используется во всем мире для измерения индивидуальной предрасположенности доверять окружающим, — игра «Доверие» (Trust Game) [Berg et al., 1995] и ее модификации [Автономов, Елизарова, 2016; Cochard et al., 2004; Johnson, Mislin, 2011; Andreozzi et al., 2020; Rostovtseva et al., 2022a]. Игра представляет собой взаимодействие двух игроков: один участник находится в роли доверителя, а второй в роли доверенного лица. Первый игрок принимает решение, доверить ли партнеру свои денежные средства ². При положительном решении доверенная сумма умножается экспериментатором (множитель >1) и попадает в распоряжение второго игрока (доверенного лица), который на свое усмотрение делит полученную сумму между двумя. При этом доверитель никак не может повлиять на решение доверенного лица, и последний может при желании оставить себе всю сумму. Эта игра в различных вариантах используется как в лабораторных, так и в полевых поведенческих экспериментах и позволяет выявлять не только индивидуальные предрасположенности доверять окружающим, но и оценивать независимые факторы, влияющие на проявление доверия [Бутовская, Ростовцева, 2021]. В последнее время большую популярность также получили оценочные методы, в которых человеку предъявляют определенный фото- либо видео-стимул с изображением другого человека и просят оценить, вызывает ли он доверие у испытуемого [Kret, De Dreu, 2019; Brustkern et al., 2021; Li et al., 2021; Rostovtseva et al., 2022b]. В социальных науках широко применяются интервью и опросы для выявления уровня доверия на индивидуальном и популяционном уровнях [Trust and Trustworthiness across Cultures, 2021].

Социальная среда и пластичность межличностного доверия

Многочисленные экспериментальные исследования, проводившиеся в странах Европы и Северной Америки, а также в России на протяжении последних десятилетий, показывают неожиданно высокий уровень межличностного доверия: подавляющее большинство людей готово доверять свои средства незнакомцам и даже анонимным партнерам в экспериментальных играх без каких-либо гарантий на взаимность [Berg et al., 1995; Cochard et al., 2004; Gächter et al., 2004; Wilson, Eckel, 2011; Wilson, 2018; Andreozzi et al., 2021; Rostovtseva et al., 2022a]. Такое поведение идет вразрез с экономическим пониманием рациональности, согласно которому доверие без возможности контроля взаимной отдачи является исключительно убыточным действием [Kacelnik, 2006]. По рассмотренным данным можно было бы заключить, что человеку присуща устойчивая склонность доверять окружающим. Однако более масштабные кросс-культурные исследования указывают на большую вариабельность межличностного доверия в разных странах. Согласно результатам, полученным в международном проекте World Values Survey [World Values Survey wave 7, 2017–2021], основанном на ответах респондентов из 88 стран мира, уровень доверия к незнакомцам варьировал между странами от 7,8 % (Эквадор) до 75,3 % (Дания). Интересно отметить, что данные, получаемые с помощью опросника в рамках проекта WVS, который проводится периодически, начиная с 1981 года, согласуются с результатами независимых экспериментальных исследований с использованием экономической игры «Доверие», проведенных в тех же странах. Такое соответствие было показано в сравнительной аналитической работе, включившей выборки из 35 стран (более 23 тыс. участников) [Johnson, Mislin, 2012].

Исходя из вышесказанного, можно полагать, что уровень межличностного доверия весьма пластичен и сильно зависит от средовых факторов, которые посредством каждодневного опыта и социального научения влияют на склонность людей доверять окружающим [Trust and Trustworthiness across Cultures, 2021]. Исследователи обращают внимание и на роль особенностей культуры в формировании склонности к доверию. Еще в 1996 году вышла в свет книга Фрэнсиса Фукуямы, посвященная кросс-культурному анализу, в которой автор рассматривает доверие как основной фактор экономического благосостояния человеческих обществ [Fukuyama, 1996]. Автор предложил классификацию обществ (общества низкого и высокого доверия), основываясь на развитии производственных и финансовых экономических объединений, свойственных для отдельных стран. Превалирование небольших семейных компаний, по мнению автора, свидетельствует о низком уровне доверия в обществе (Тайвань, Гонконг, Италия, Франция), в то время как развитие крупных корпораций говорит о высоком уровне доверия, которое выходит за рамки семейных кругов (США, Япония, Германия). Несмотря на спекулятивность концепции Ф. Фукуямы ³, это произведение явилось своего рода отправной точкой в кросс-культурном изучении феномена доверия человека. Было показано, что культурные традиции оказывают глубинное влияние на структуру доверительных отношений. Например, в странах Восточной Азии (Китай, Корея, Япония) большое влияние на формирование понятия доверия и его функций в обществе оказало конфуцианство, в свете которого человек в первую очередь рассматривается не как независимый индивид, а как часть группы, связанной с другими через сеть социальных отношений. Одним из отличий в понимании феномена доверия в этих странах по сравнению с западными является придание большего значения контексту при оценке благонадежности партнеров. Например, когда человек опаздывает на важную встречу, в западной культуре его оценивают как ненадежного человека. С точки зрения конфуцианской же этики поведение опоздавшего будет рассматриваться в неотрывной связи с обстоятельствами, а партнер будет по-прежнему считать опоздавшего надежным и заслуживающим доверия для будущих встреч [Kartolo, Kuo, 2021: 56]. Также в странах, находящихся под влиянием конфуцианства, особо важное значение имеют внутригрупповые доверительные отношения [Yamagishi, Yamagishi, 1994; Kartolo, Kuo, 2021; Watanabe, Kanazawa, 2021] ⁴.

Немаловажную роль в формировании склонности доверять окружающим могут играть и исторические события, оставившие отпечаток на социальных процессах в том или ином обществе. Например, авторы из Южной Африки отмечают, что понятие доверия пронизывает практически любую традиционную африканскую культуру, что можно отследить как по значениям слова «доверие» в различных африканских языках, так и по той роли, которую межличностное доверие играет в африканских традиционных культурных нормах. В пример авторы приводят и южноафриканскую философию «Убунту» (Ubuntu), название которой происходит от слова языковой группы нгуни (зулу, хаоса), которое в общих чертах можно перевести как «я есть, потому что мы есть», а при использовании в философском смысле подразумевает «веру во всеобщие узы совместного участия, которые соединяют все человечество» [Idemudia, Olawa, 2021: 36]. Однако те же авторы отмечают, что современные африканские страны демонстрируют крайне низкий уровень межличностного доверия, что связывается с историческими событиями — многовековой работорговлей, при которой доверие к окружающим подрывалось даже среди родственников, которые нередко оказывались посредниками [ibid.].

Несмотря на многообразие гипотез, вопрос о причинах кросс-культурных различий в уровне доверия к окружающим до сих пор остается открытым и требует более целенаправленных исследований. Весьма интересным представляется то, что уровни доверия в разных странах не коррелируют с уровнями взаимной надежности окружающих, выявленными в этих же странах [Johnson, Mislin, 2012]. Это обстоятельство указывает на значительно более сложные механизмы формирования межличностного доверия в том или ином обществе, нежели просто социо-экономическая обстановка и повседневный опыт. Одним из эволюционных факторов, потенциально влияющих на уровень межличностного доверия в обществе, является этническая гомогенность/гетерогенность социальной среды. Исследования показывают, что родственники, друзья и члены собственной группы обычно вызывают больше доверия, чем незнакомые люди и члены других групп. В мета-аналитической работе, рассматривающей результаты 87 независимых исследований, было установлено, что межличностное доверие отрицательно связано с этнической гетерогенностью социальной среды, что особенно сильно проявлялось, когда этническая неоднородность определялась на локальном уровне (то есть среди непосредственных соседей) [Dinesen et al., 2020]. Этот эффект является прямым отражением феномена парохиализма (внутригруппового фаворитизма), который у человека имеет глубокие эволюционные корни и тесно связан с процессами родственного и группового отбора [Ростовцева, Бутовская, 2018].

Внешность и доверие к незнакомцам

Даже в странах, где уровень межличностного доверия достигает очень высоких показателей, люди остаются избирательными при взаимодействии с окружающими. Самым эффективными маркером при выборе партнера, которому человек готов доверять, является репутация, которая позволяет строить доверительные отношения в долгосрочной перспективе. Исследования показывают, что способность различать надежных и ненадежных партнеров, основываясь на их прошлом поведении, и варьировать свое доверие соответствующим образом, развивается у человека еще в детском возрасте (примерно к шести годам) [Rosati et al., 2019]. Однако для использования репутации как маркера надежности необходима информация о прошлом поведении человека, которая не всегда доступна. Взаимодействия с незнакомцами играют важную роль в больших городах, а также когда человек входит в новую социальную среду (миграции). В таких условиях люди продолжают быть избирательными по отношению к потенциальным партнерам и используют любую информацию, которая может послужить признаком надежности партнера. При этом внешность человека используется как важный индикатор такой надежности. Ряд исследований показывают, что некоторые люди вызывают больше доверия, чем другие, даже если человек ни разу не взаимодействовал с ними в прошлом [Wilson, Eckel, 2006; Rezlescu et al., 2012; Brustkern et al., 2021; Rostovtseva et al., 2022b]. Несмотря на то, что существуют эмпирические данные, свидетельствующие о том, что человек способен в некоторой степени распознавать просоциально настроенных индивидов по визуальным сигналам (внешность) [Verplaetse et al., 2007; Fetchenhauer et al., 2010; Tognetti et al., 2013], такая способность все же весьма ограничена, и чаще мы имеем дело с эффектами внешности, которые не подкреплены корректным распознаванием [Bonnefon et al., 2015; Jaeger et al., 2022; Rostovtseva et al., 2022a]. Людям свойственно доверять привлекательным индивидам, даже несмотря на то, что их поведение чаще всего не оправдывает ожидания. Более того, известно, что мужская внешняя привлекательность отрицательно связана с просоциальными качествами [Takahashi et al., 2006; Shinada, Yamagishi, 2014]. Внешность оказывает настолько сильный эффект на поведение потенциальных партнеров, что лица, визуально воспринимаемые как более благонадежные, вызывают доверие не только в условиях отсутствия какой-либо другой информации о партнере, но и при осведомленности о его поведении в прошлом. В одном из экспериментальных исследований было показано, что люди, которые были оценены по внешности как заслуживающие доверия, вызывали положительную реакцию независимо от информации об их про- или асоциальном поведении в прошлом [Rezlescu et al., 2012]. Аналогичная ситуация прослеживается и в отношении половой принадлежности партнера: женщины в среднем вызывают больше доверия у окружающих, чем мужчины, однако женское поведение (в условиях эксперимента) не позволяет заключить, что такое доверие является оправданным [Dzhelyova et al., 2012; Rostovtseva et al., 2022a].

Еще одним важным фактором, который влияет на доверие к незнакомцам, оказалось внешнее сходство человека с потенциальным партнером. В ряде экспериментальных исследований с использованием морфирования предъявляемых портретов путем совмещения случайной внешности с собственной внешностью испытуемых было установлено, что схожесть черт лица оказывает положительный эффект на доверие [DeBruine, 2002; Farmer et al., 2014]. Этот результат, наряду с упоминавшимися выше положительными эффектами этнической гомогенности социальной среды, свидетельствует о важной эволюционной роли внутригрупповых предпочтений в социальных взаимодействиях человека, которая сохраняется и в современных полиэтничных индустриальных обществах.

Доверие и невербальная коммуникация

Невербальная коммуникация оказывает сильное влияние практически на все социальные взаимодействия человека [Бутовская, 2004]. Несмотря на то, что невербальная коомуникация проявляется различным образом (выражения лица, жесты, телодвижения, походка, пространственное поведение), на сегодняшний день наибольшее внимание в научной литературе уделено мимическим выражениям как одному из наиболее важных каналов передачи информации невербальным способом. Будучи чрезвычайно важным коммуникативным компонентом, мимика (и ее невербальное вокализированное сопровождение) оказывает большое влияние на психологическое состояние и поведение окружающих людей. Исследования показывают, что позитивные выражения лица (определенные типы улыбок и смеха) способны вызывать ответные эмоциональные реакции и расположение окружающих [Scharlemann et al., 2001; Owren, Bachorowski, 2003; Rychlowska et al., 2017]. Искренняя улыбка является сильным стимулом для положительного эмоционального ответа, вследствие которого происходит возрастание доверия к партнеру, на что указывают результаты многочисленных экспериментальных исследований [Tortosa et al., 2013; Centorrino et al., 2015; Galinsky et al., 2020; Li et al., 2021]. Немного сложнее обстоят дела со смехом. Как известно, человеческий смех связан не только с юмором, но также несет и большую социальную нагрузку — имеет сложную функциональность и проявляется в самых разных социальных ситуациях [Козинцев, 2007; Scott et al., 2014; Neves et al., 2018]. Спонтанный и произвольный смех основаны на разных физиологических и нервных механизмах [Bryant, Aktipis, 2014] и выполняют разные социальные функции. Спонтанный смех в большей степени связан с проявлением радости, он сигнализирует о том, что смеющийся не представляет опасности, что обычно способствует установлению социальных связей и доверительных отношений [Dunbar et al., 2012; Bryant, Aktipis, 2014]. В свою очередь, произвольный смех является сознательным, контролируется механизмами, отвечающими за речь человека, и служит для передачи определенной социальной информации. Как правило, такой смех оказывается более громким и обладает набором отличительных акустических характеристик [Bryant, Aktipis, 2014; Lavan et al., 2016; Wood et al., 2017]. Произвольный смех может использоваться эгоистичными индивидами («обманщиками») для имитации естественного смеха в различных целях. В одном из недавних экспериментальных исследований было показано, что громкий вокализированный смех в мужских коллективах способствовал установлению доверительных отношений в группе, хотя использовался исключительно «обманщиками», которые активно агитировали членов группы инвестировать в «общее благо», при этом сами (в конфиденциальных условиях) вели себя эгоистично и бесплатно пользовались чужими инвестициями [Rostovtseva et al., 2022c].

Использование невербальных сигналов для распознавания надежности потенциальных партнеров является неотъемлемой частью коммуникативного процесса у взрослых людей [Oda et al., 2009; Fetchenhauer et al., 2010]. В то же время исследования показывают, что особое внимание к невербальным сигналам не является врожденной особенностью человека, а развивается в ходе онтогенеза. В одном из недавних исследований детям в возрасте 4–6 лет предлагалось найти игрушку, спрятанную в одной из двух коробок. Перед тем, как выбрать место, участники просматривали видеозапись, на которой взрослый произносит вербальную информацию и демонстрирует невербальные сигналы о местонахождении игрушки. Результаты исследования установили, что при несоответствии вербальной и невербальной информации младшие дети следовали вербальным инструкциям, а старшие (шестилетние) предпочитали полагаться на невербальную информацию [Ghossainy et al., 2021]. При этом младшие дети, очевидно, понимали значение невербальных сигналов (в условиях наличия только последних дети всех возрастов использовали их для нахождения игрушки). Полученный результат свидетельствует о том, что человек примерно к шестилетнему возрасту развивает способность опираться на невербальное поведение говорящего при принятии решений о том, доверять ли его словам.

Биология человеческого доверия

В последние десятилетия в литературе стали появляться работы, исследующие феномен человеческого доверия с биологической точки зрения, в таких областях как генетика, эндокринология, нейробиология. Основой для таких исследований послужило как совершенствование технологий, так и растущее число свидетельств того, что индивидуальные различия в поведенческих предрасположенностях человека отчасти определяются биологическими факторами [Riedl, Javor, 2012]. Исследования с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии выявляют мозговые структуры, которые связаны с проявлением доверия у человека [ibid.]. При этом в работах, использующих разные подходы к измерению уровня доверия (экспериментальная игра «Доверие», реакции на внешность потенциальных партнеров, исследования в торговой сети eBay), выявляется активация одних и тех же областей мозга, что свидетельствует об относительной независимости нейронных коррелятов доверия от конкретного контекста.

На сегодняшний день исследователи сходятся во мнении, что гены оказывают модулирующий эффект на формирование индивидуальных предрасположенностей к доверию. Изучение генетики доверия в настоящее время находится, можно сказать, в зачаточном состоянии. Исследования, проводившиеся на моно- и дизиготных близнецах (монозиготные близнецы являются полными генетическими копиями, а дизиготные генетически относятся друг к другу как обычные сиблинги), показали, что предрасположенность к доверию в значительной степени (на 10–20 %) определяется наследственностью [Cesarini et al., 2008; Sturgis et al., 2010]. Однако вопрос о том, какие именно гены (или части генов) отвечают за наследование такой поведенческой особенности, как склонность к доверию, остается малоисследованным. Основное внимение в генетике просоциального поведения обычно уделяется генам рецепторов «социальных» гормонов и нейромедиаторов, таких как окситоцин, вазопрессин, серотонин, а также андрогенам [Бутовская, Ростовцева, 2021]. Несмотря на то, что во множестве исследований были установлены значимые связи полиморфизмов таких генов с альтруистичным поведением и склонностью к кооперации, экстраполяция этих результатов на феномен доверия весьма затруднительна, так как кооперативное поведение и предрасположенность к доверию далеко не одно и то же (наличие доверия к партнеру не обязательно приводит к просоциальному поведению). В свою очередь, работы по изучению связи непосредственно склонности к доверию и полиморфизмов «социальных» гормонов и нейромедиаторов крайне редки, а имеющиеся приходят к противоречивым результатам [Apicella et al., 2010; Krueger et al., 2012; Nishina et al., 2018]. Роль окситоцина, вазопрессина, серотонина, дофамина, кортизола, эстрогенов и андрогенов в проявлении доверия к окружающим на сегодняшний день уже установлена [Riedl, Javor, 2012], однако генетические механизмы, стоящие за этими физиологическими реакциями, еще предстоит выявить в будущем.

* * *

Интерес, который феномен человеческого доверия вызывает в различных областях научного знания, указывает на исключительную многогранность этого явления. Доверие является, пожалуй, одним из самых сложных социальных феноменов для объяснения в рамках какой-либо единой парадигмы. Вместе с тем его можно назвать одной из важнейших составляющих просоциального поведения человека, котрое играет ключевую роль в нашей биосоциальной природе. Индивидуальные различия в предрасположенности доверять окружающим формируются в процессе онтогенеза под действием множества факторов, которые включают как генетику человека, так и социо-культурное влияние и личный опыт. Как и любое другое поведение, межличностное доверие формируется на фоне индивидуальных предрасположенностей и пластичности поведения, обусловленной реакциями на конкретных партнеров по взаимодействиям. Согласно многочисленным эмпирическим исследованиям, внешность и коммуникативные особенности окружающих оказывают ощутимое влияние на проявления доверия. Исследования феномена доверия до последнего времени не были столь многочисленными как, например, исследования кооперации человека, которые на сегодняшний день исчисляются сотнями. Лишь в последнее время изучение доверия приобрело особую популярность в эволюционных и поведенческих науках. Это обстоятельство вселяет надежду на появление в обозримой перспективе нового знания о механизмах функционирования доверия в человеческих обществах и его эволюционной роли в прошлом и будущем человечества.

¹ В психологии доверие, как правило, рассматривается не в качестве действия, а в качестве психологического состояния, которое способно вызывать определенные действия либо само являться следствием каких-либо действий или событий [Леонова, 2015; Riedl, Javor, 2012].

² Денежные средства (либо какой-либо ценный эквивалент) предоставляются игроку экспериментатором, и в случае, если игрок отказывается доверять их партнеру во время эксперимента, они остаются у игрока.

³ В работе Ф. Фукуямы практически не рассматриваются научные исследования доверия как такового, а представляется лишь аналитическая точка зрения автора. Стоит отметить, что эта концепция не нашла эмпирического подтверждения в более поздних исследованиях (см. статистику проекта World Values Survey).

⁴ Ряд авторов отмечают ключевую роль экологических факторов в формировании коллективистской культуры в странах Восточной Азии, которые отразились на технике выращивания риса в этих регионах, требующей особой кооперации между большим числом людей (в отличие от стран Юго-Восточной Азии, где экологические условия не требовали вовлеченности большого числа людей в процесс выращивания риса и где традиционные и современные культуры отличаются индивидуалистичностью по сравнению с Восточно-Азиатскими) [Watanabe, Kanazawa, 2021].

Об авторах

Виктория Викторовна Ростовцева

Автор, ответственный за переписку.
Email: victoria.v.rostovtseva@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-1846-9865

кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Центра кросс-культурной психологии и этологии человека

Список литературы