A Missed Trace of Antiquity in Oblomov’s Dream (Goncharov and Virgil)

Resumo

The article reveals the literary source of one rhetorical device in the chapter Oblomov’s Dream from the novel Oblomov by I. A. Goncharov. This is the poem Georgics by Publius Virgil Maron, or rather, one of its most famous fragments: well known as Praise of Italy (Laus Italiae). In addition, it is hypothesized, that when describing Oblomovka, Goncharov parodied ancient rhetorical manuals, which developed rules for describing countries and localities («laudatio locorum»).

Texto integral

Писавшие о поэтике самой известной главы самого известного гончаровского романа дружно находили в ней отсылки к античным и западноевропейским образцам. «В картинах, предстающих в „Сне Обломова“, есть несомненные черты „золотого века“, — утверждал Ю. В. Манн, — а также, если мерить уже другими, эстетическими и жанровыми категориями, — черты идиллии».¹ Еще критики XIX века сравнивали описание Обломовки с идиллиями Феокрита,² современные ученые предложили еще несколько литературных и философских текстов, повлиявших на изображение обломовского мира в романе Гончарова.³ Однако до сих пор оставался неназванным еще один источник образной картины «Сна Обломова» — «Георгики» Вергилия.

Напомним, что Гончаров в 1834 году закончил словесное отделение Московского университета и за хорошее поведение и успехи был удостоен звания действительного студента.⁴ Латынью будущий писатель начал заниматься еще в Московском коммерческом училище. Как он вспоминал впоследствии, без знания латыни «нельзя было поступить ни в какой факультет. Я переводил à livre ouvert⁵ Корнелия Непота, по которому все учились, как по „Телемаку“ Фенелона во французском языке».⁶ За время пребывания в университете Гончаров прошел курс латинского языка и литературы, и на всю жизнь остался убежденным сторонником преподавания этих предметов.⁷ Кроме того, с Вергилием он, несомненно, сталкивался и позднее. Переехав в 1835 году в Петербург, Гончаров знакомится с семьей Майковых, становится своим человеком в их доме и начинает готовить к поступлению в университет одного из сыновей — Аполлона, страстного поклонника античных древностей. Немного позднее писатель в «домашнем» журнале Майковых опубликует повесть «Лихая болесть», где не без иронии изобразит все семейство; а один из персонажей (в котором угадывается Аполлон Майков) будет уверять рассказчика, что его любимое занятие на природе «есть черный хлеб, запивать водой и читать Виргилия и Феокрита».⁸ Однажды упоминает автор «Обломова» и непосредственно «Георгики». В письме к А. А. Толстой от 20 января 1876 года он сетует: «Ужели мы так испортились, что только одни юноши могут наслаждаться деревней, полями, лесами и читать Феокрита, „Георгики“ Виргилия, Борнса, Гебеля, а у нас Кольцова, Никитина и прочих, писавших в этом роде?»⁹

Если, согласно Гончарову, в 1870-х годах за «Георгики» брались уже одни юноши, то за сорок лет до того не только их, но и «Буколики», и «Энеиду» активно читали и переводили в России. Сочинения Вергилия цитировались, включались в хрестоматии, а их фрагменты печатались в популярных журналах.¹⁰ Можно с уверенностью утверждать, что в первой трети XIX века Вергилий присутствовал в текущей журналистике как вполне актуальный автор. Из «Георгик» наибольшей популярностью пользовались три фрагмента: история Орфея и Эвридики (IV, 482–505), «похвала сельской жизни» (II, 458–540) и «похвала Италии» («Laus Italiae»; II, 136–176). Нас интересует последний.

Уже в Античности он стал образцом особого риторического жанра, который назывался «похвала местности» («laudatio locorum»). Об этом жанре с разной степенью подробности писалось во всевозможных риториках — от Квинтилиана¹¹ до Феофана Прокоповича.¹² Едва ли Гончаров внимательно изучал наставления упомянутых славных ученых, хотя имя первого ему было, несомненно, знакомо: вспоминая университетские лекции И. И. Давыдова, писатель отмечал, что «Квинтилиан, Блэр, Баттё не сходили у него с языка»,¹³ а в письме к Майковым из Портсмута от 20 ноября (2 декабря) 1852 года иронизировал по поводу «кодекса дружбы, который устарел гораздо больше <…> Квинтилиановой реторики...».¹⁴ Тем не менее было бы любопытно сравнить традицию описания «laudatio locorum» в древних риториках с начальными страницами «Сна Обломова»: как кажется, между ними есть несколько поразительных параллелей.¹⁵ Наша задача скромнее: указать на одно заимствование из Вергилия.

Говоря о размеренности и безопасности жизни в Обломовке, Гончаров пишет между прочим: «...не водится там ядовитых гадов; <...> нет ни львов рыкающих, ни тигров ревущих, ни даже медведей и волков, потому что нет лесов».¹⁶ Современные комментаторы романа указывают на библейские параллели,¹⁷ однако и львы, и тигры пришли (а змеи — «ядовитые гады» — приползли) в «Обломова» напрямую из «Георгик»: в середине «Laus Italiae» читаем:

at rabidae tigres absunt et saeua leonum

semina <...>

nec rapit immensos orbis per humum neque tanto

squameus in spiram tractu se colligit anguis.¹⁸

Происхождение этой опасной триады несомненно: кроме как у Вергилия, лев, тигр и змей вместе в античных текстах не встречаются.¹⁹

Вполне вероятно, что Гончарову был известен латинский подлинник «Laus Italiae», но нельзя не отметить, что к моменту его поступления в университет этот фрагмент был переведен и опубликован как минимум три раза.

Первый полный перевод «Георгик» осуществил в 1777 году В. Г. Рубан, интересующий нас фрагмент там далек от подлинника.²⁰ Следующим «Laus Italiae» перевел путешественник и филолог А. С. Норов, но его опубликованный не в самом популярном и влиятельном журнале перевод едва ли получил хоть какую-то известность.²¹ Спустя несколько лет фрагменты «Георгик» стал печатать С. Е. Раич, а в 1821 году выпустил свой перевод целиком. Он был благожелательно встречен как журнальной критикой,²² так Российской Академией.²³ Строки со львами, тиграми и змеями Раич переложил так:

Но тигров лютых нет, и львов неведом страх,

<…>

Не вьется по земле чудовищ Лернских стая,

Чешуйчатым хвостом песок перегребая...²⁴

Как видим, фраза «Сна Обломова» ближе всего к латинскому подлиннику, откуда с большой степенью вероятности Гончаров ее и почерпнул.

Невозможно также не заметить близости «Laus Italiae» и «Сна Обломова» и на уровне поэтики. Как Италия для Вергилия, так и Обломовка для Гончарова представляют собой не реальную географическую точку, а условный идиллический локус, своего рода «потерянный рай».²⁵ Этим можно объяснить на первый взгляд странную гиперболизацию при описании как той, так и другой местности, отмечавшуюся комментаторами.²⁶

«Звериную триаду» писатель вспомнил и будучи на африканском берегу. В книге «Фрегат „Паллада“» он писал про пребывание в Капской колонии: «Хотя я и знал по описаниям, что Африка <…> изобилует песками и горами, но воображение рисовало мне темные дебри, приюты львов, тигров, змей. Напрасно, однако ж, я глазами искал этих лесов: они растут по морским берегам, а внутри, начиная от самого мыса и до границ колонии, то есть верст на тысячу, почва покрыта мелкими кустами на песчаной почве да искусственно возделанными садами около ферм, а за границами, кроме редких оазисов, и этого нет».²⁷

Впрочем, приюты тигров автор «Обломова» воображал напрасно, поскольку тигры в Африке (как и в Италии) не водятся. Но в его проводниках не было Вергилия, и никто не мог ему об этом рассказать.

^* Благодарю В. В. Зельченко за ценные консультации и конструктивную критику.

¹ Манн Ю. В. Гончаров как повествователь // Манн Ю. В. Тургенев и другие. М., 2008. С. 427 (впервые опубл. в 1994 году).

² См.: Мережковский Д. С. Гончаров // Роман И. А. Гончарова «Обломов» в русской критике: Сб. статей / Сост., вступ. статья и комм. М. В. Отрадина. Л., 1991. С. 174.

³ См.: Ляпушкина Е. И. 1) Идиллический хронотоп в романе И. А. Гончарова «Обломов» // Вестник ЛГУ. Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. 1989. Вып. 2. С. 27–33; 2) Русская идиллия XIX века и роман И. А. Гончарова «Обломов». СПб., 1996. С. 110–116; Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. СПб., 2008. Т. 6. С. 195–197 (прим. В. А. Туниманова).

⁴ См.: Алексеев А. Д. Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова. М.; Л., 1960. С. 18– 19.

⁵ без подготовки, с листа (фр.)

⁶ Гончаров И. А. Воспоминания. I. В университете. Как нас учили 50 лет назад // Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1980. Т. 7. С. 231.

⁷ Развернутое обоснование его точки зрения см.: Там же. С. 233–236.

⁸ Там же. Т. 1. С. 357.

⁹ Лит. наследство. 2000. Т. 102. И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования. С. 417.

¹⁰ Библиографическую сводку см.: Античная поэзия в русских переводах XVIII–XX вв.: Библиографический указатель / Сост. Е. В. Свиясов. СПб., 1998. С. 271–272.

¹¹ Ср.: «Est <laus> et locorum <…>: in quibus similiter speciem et utilitatem intuemur, speciem maritimis planis amoenis, utilitatem salubribus fertilibus. Erit et dictorum honestorum factorumque laus generalis, erit et rerum omnis modi» (Inst. orator. III, 7, 26–27; цит. по: M. Fabii Quintiliani. Institutionis oratoriae libri duodecim / Ad fidem codicum manu scriptorum recensuit E. Bonnell. Lipsiae, 1854. Vol. 1. P. 135). Современный Гончарову (весьма вольный) перевод: «Хвалятся некоторые места и страны <…>; здесь равно рассматривается красота и польза: красота полагается в видах приморских, в долинах, веселых урочищах; польза в благорастворении воздуха, в плодоносии земли. Можно вообще хвалить достопамятные изречения и дела знаменитые. Словом, хвалить все можно» (Марк Фабий Квинтилиан. Двенадцать книг риторических наставлений / Пер. с лат. А. Никольского. СПб., 1834. Ч. 1. С. 201–202).

¹² Ср.: «При описании местности, как то: рек, полей, гор, — я полагаю, следует отметить главным образом три стороны: величину, внешность или качество и обстоятельства, т. е. надо рассмотреть, велик ли предмет, его длину, ширину, обширность, высоту, глубину и т. д. Затем — каков он, какими дарами природы отличается, приятен или неприятен, сладкий или горький, темный или светлый и т. д. Далее, какие предметы смежны или связаны с ним, т. е. когда при описании одного места затрагиваются и другие места: как например, справа находятся горы, слева — море, на востоке — леса, на западе — река и т. д.» (Прокопович Ф. Соч. Л., 1961. С. 361 (пер. с лат. Г. А. Стратановского); ср. также: Там же. С. 377).

¹³ Гончаров И. А. Собр. соч. Т. 7. С. 247–248.

¹⁴ Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем. Т. 15. С. 111.

¹⁵ Ср., например, главу «Как восхвалять страну» в риторическом руководстве Менандра Лаодикейского (III в. н. э.) (Menander Rhetor / Ed. with transl. and comm. by D. A. Russell and N. G. Wilson. Oxford, 1981. P. 28–33).

¹⁶ Гончаров И. А. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 101.

¹⁷ См.: Там же. Т. 6. С. 518–519 (прим. А. Г. Гродецкой).

¹⁸ Georg., II, 151–154; цит. по: Virgil. Georgics / Ed. with a commentary by R. A. B. Mynors. Oxford, [2003]. P. XL–XLI. Пер.: «…но нет яростных тигров, и свирепого рода львов, <…> и чешуйчатый змей не влачит огромные кольца по земле и не сворачивается во множество витков» (лат.).

¹⁹ Единственное исключение, подтверждающее правило, находится в эпической поэме латинского автора VI века Кориппа «Иоаннида, или О Ливийской войне» (VI, 253–255), но это явно влияние Вергилия.

²⁰ См.: Публий Вергилий Марон. «Георгик, или О земледели» четыре книги / С лат. яз. пер. на Вологде, изд. в свет с исправлением во многих местах В. Г. Рубаном, г. коллежским асессором и Вольного российского собрания при Императорском Московском университете членом. СПб., 1777. С. 32.

²¹ Кроме того, змей там заменен «злой гидрой»; см.: Норов А. С. Древа, плоды различных стран, и похвала Италии // Дух журналов. 1816. Ч. 12. Кн. 24. С. 329.

²² В частности, о реакции А. Ф. Воейкова, который сам к тому времени осуществил полный перевод «Георгик», так и оставшийся в рукописи, см.: Балакин А. Ю. «Георгики» Вергилия в переводе А. Ф. Воейкова: История создания и забвения // Литературный факт. 2023. № 3 (29). С. 20–21.

²³ Академический разбор перевода Раича опубл.: Сухомлинов М. И. История российской академии. СПб., 1887. Вып. 8. С. 247–263.

²⁴ Виргилиевы «Георгики» / Пер. А. Р. М., 1821. С. 52; этот фрагмент впервые опубл.: Труды Общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете. 1821. Ч. 19. С. 26; подп.: С. Амфитеатров (в упомянутом выше указателе Е. В. Свиясова публикация в «Трудах...» не отмечена).

²⁵ Об идиллическом хронотопе Обломовки см.: Отрадин М. В. «Сон Обломова» как художественное целое // Отрадин М. В. «На пороге как бы двойного бытия...»: О творчестве И. А. Гончарова и его современников. СПб., 2012. С. 81–82 (впервые опубл. в 1992 году).

²⁶ Укажем лишь на один пример: и Вергилий, и Гончаров подчеркивают постоянство и размеренность климата описываемых ими мест. В Италии «Георгик» «неизменно весна и лето во время любое» (пер. С. Шервинского, лат: «hic uer adsiduum atque alienis mensibus aestas»; II, 149), в Обломовке «правильно и невозмутимо совершается <...> годовой круг», солнце «ярко и жарко светит около полугода», «по указанию календаря наступит в марте весна», «в ноябре начинается снег и мороз», «зима <…> выдерживает свой характер вплоть до узаконенной поры» (Гончаров И. А. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 99–100). Как отмечает один из современных комментаторов Вергилия, климатическое постоянство — это значимая примета Золотого века (см.: Virgil. Georgics. P. 121).

²⁷ Гончаров И. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 178 (курсив наш. — А. Б.).